Вот уж, кажется, на чём только ни точила своё пёрышко Марвика, а таки добралась и до ребятушек!
Может, это птица такая, а может, и ягода.
Где она живёт, никто не знает. Да и сама она сегодня тут, а завтра там.
– Значит, птица! – догадываются юные читатели.
А их умудрённые опытом бабушки, как всегда, сомневаются:
– Да нет – стюардесса!
– Но тогда почему не пилот? – не сдаются внуки. – Ведь были же писатели пилотами!
Да кем только писатели ни были – как, впрочем, и читатели.
Ну хорошо, тогда пойдём с другого конца: это вообще кто – тётя или дядя?
– Да конечно тётя! Она же – КА! – удивляются непонятливости взрослых дети.
– Минуточку, – поддерживают детей родители. – А парфюмерные магазины и студии красоты, а гастрономические туры – что-то такое было, но только в мужском роде… Действительно, кто только сейчас ни пишет!
– Точно, – подхватывают разговор тётушки и дядюшки. – Это компания! И её открыли тётя и дядя. Потому так и назвали. Например, он Мариус, а она Виктория. Или она Марсиана, а он Виктус.
Да нет же, нет! Что-то мы совсем запутались! Стихи-то – детские, а вы привлекаете какую-то экзотику. Зачем это? Всё и так ясно: дети городские и дети сельские. Там музыкалка, восточные единоборства, балет и языки, а здесь – слякоть, снег, сапоги да валенки. Правда, Буянка потерялся: как-то залез в электричку и докатил до города. А там его нашёл Санька и назвал Буянко́м.
А про голубей горожанки Иринки помните? Вы думаете, что это выдумка про ураган, который занёс чубатого Перса арагана из Ирана в Ашхабад, а это чистейшая правда! Спросите об этом голубеводов.
Жалко, конечно, Феденьку! Ведь он только и делает, что мечтает о каком-то затерянном дворе на каком-нибудь необитаемом острове, где можно просто погонять мяч. А вот мечтает ли Ленька из затерянного села в Пермском крае о городской жизни?
Двойняшки Огнян и Ники уже подросли и учатся в седьмом классе русской школы в Болгарии, вот почему у них такие имена. Вот вам и экзотика.
Если присмотреться и прислушаться, то всё в жизни необычно, всё ново, всё удивительно. Особенно когда это касается детей!
Поэтому МАРВИКА и пишет с некоторых пор – ДЕТЯМ! И по секрету скажем, что в её туеске есть ещё достаточно ягодок-стишков для сельских детишек и для городских!
(стихи для сельских детей от 4 до 7 лет)
Из-под нашей курочки
Сыплются цыплятки;
Жёлтые комочки
Прыгают по грядке.
Курочка хлопочет,
Кудахчет, бьёт крылами.
Может быть, не хочет,
Чтоб трогал их руками?
Хорошо! В корзинке
Соберу пушистиков,
Покажу Маринке
Наших золотистиков.
Калитка под дубами
В домике напротив —
Мы столкнулись лбами,
Смеялись до животиков.
Плетёнка у Маринки
С комочками ватными —
Натыканы ветки
Над её цыплятами.
Играя так часов до двух,
Менялись мы цыплятами.
Вдруг пожаловал петух,
Признал нас виноватыми.
Бил он крыльями, кричал,
Шпорами поблёскивал,
Нас чуть-чуть не заклевал,
Кур со всех дворов созвал.
Подхватили мы корзинки,
Каждый бросился в свой дом.
Я не знаю, как Маринке,
А мне досталось поделом.
– Цыпка Рита, ко-ко-ко,
Ходит с мамой далеко:
По дороге, по бугру
К деревенскому пруду.
Зёрнышки в воде клевать —
Раз-два-три-четыре-пять.
– Перепуталкин ошибся!
Это жёлтая Лулу
С мамой-уткою в пруду!
Щиплет водоросли, ветки.
Червячком, жучком, конфеткой
Их закусит, а потом
К берегу рулит хвостом.
– И у вас вкралась ошибка!
Не конфетка, а улитка!
Утка дикая притом
Среди веток строит дом.
– Целый день с гусёнком Сёмой
Мама ходит по двору.
Собирает кожуру,
Кормит жёлудем ребёнка
И каштаном. Средь корней
Ищет дождевых червей.
– Перепутал ты опять!
Сколько можно повторять:
Это Боренька-кабанчик.
А за то, что ты обманщик —
Перепутываешь нас,
Позовём гусей из грядки,
Чтоб щипать тебя за пятки!
– Гуси плавают в пруду.
А от вас я убегу!
Десять, девять, восемь, семь —
Сеня сел в густую сень.
Девять, восемь, семь, шесть —
Сене листьев в ней не счесть.
Восемь, семь, шесть, пять —
Стал он облака считать.
Семь, шесть, пять, четыре —
Облаков бессчётно в мире.
Шесть, пять, четыре, три —
Считал он звёзды до зари.
Пять, четыре, три, два —
Полна счётом голова.
Четыре, три, два, один —
Кто же в счёте господин?
– Нарисуй меня морем,
Длиннокосой русалкой.
Нарисуй меня небом,
Серебристой луной.
А ещё я хотела
Быть отважным фрегатом,
Подгоняемым ветром
И зелёной волной!
– Как, скажи, угодить всем:
И дельфину, и чайке?
Голубым незабудкам,
Солнцу в небе весной?
Быть тобой все стремятся —
Посмотри, как толпятся
Под листками бумаги,
Под её белизной.
Я тебя нарисую
В синей майке, босую
В поле ржи, что за домом
Серебрится в рассвет.
С васильками-глазами,
С красным маком – губами.
Будет очень похоже.
Это будет портрет.
– Нет, не надо, не надо
Мне ни маков, ни сада!
Лучше зайчиком в поле
Белоснежной зимой!
Вот смотри – видишь? – носик
Показался из норки,
А теперь чёрный глазик,
Совершенно косой.
И сама нарисую
Хохотунью лису я!
Как хохотится тихо,
Как крадётся тайком.
Вот от лапок дорожка.
Подзасыплю немножко,
Чтобы зайчик остался
Непременно живой!
Заспи уже, сколько тебе говорить!
Мне надо ещё столько дел натворить!
