«ИЗДАВНА…»
Река. Память. Начало.
Реки подобны времени– устремлены вперед и не повторяются ни в малейшем своем моменте. Как время состоит из множества мгновений, так и река- суть миллиарды крохотных капелек, сцепленных в один мощный поток. Но если время- понятие абстрактное, то что может быть более вещественным, чем вода, текущая по нашей грешной земле? Так кажется на первый взгляд.
Река- нечто большее, чем мы себе представляем.
Она вбирает в себя чистое и грязное, живое и мертвое, тепло и холод. Смешивая несовместимое, она остается верной своему предназначению- нести жизнь, быть ею, олицетворять ее. Все, с чем приходилось соприкасаться реке, оставляет непреходящий след, порождая особое явление- память воды. На длинном пути, с робких ключевых струек до безбрежных морских просторов, река подпитывается не только солями и прочими минеральными субстанциями, но и производными человеческого сознания- эмоциями, отголосками мыслей, намерениями и мечтами. Так повелось с момента первого появления человека на берегах оных.
Взамен мы получаем немало.
Неважно, в каком виде река предстает перед нами- неторопливой речушкой под каменными дугами старинного мостика или древним Днепром, невообразимо далеким «Отцом вод»-Миссисипи или чистым притоком, главное, она помогает привести наш внутренний мир в соответствие с гармонией окружающего мира, успокоить мятущиеся души и вселить уверенность и оптимизм.
Река подобна времени- прошлое, настоящее и будущее ведомо ей. Потому что она – вместилище знаний, полученных на протяжении миллионов лет от всего сущего.
Вечные спутники реки- солнце и ветер. С их помощью она делится тайнами, нашептывая захватывающие истории о людях и событиях, случившихся на ее берегах. Ты внимаешь им, и границы реальности размываются, увлекая в мир чужих страстей и воспоминаний…
Архив. Консилиум. Две папки.
Издавна на крыше старинного дома в центре Москвы приютилось замысловатое помещение. То ли чердачная выпуклость с огромным лепным окном, то ли отдельное сооружение в барочном стиле- оно практически не привлекало внимания вечно спешаших по своим делам горожан, потому что, во-первых, находилось высоко, а, во-вторых, люди разучились смотреть в небо.
Порой какой-нибудь приезжий мечтатель, прогуливаясь по пешеходному мосту (дом стоял на набережной), замечал эту необычную архитектурную деталь и начинал фантазировать на тему любовных свиданий и прочей романтической чепухи. Меж тем, там располагалась самая что ни на есть прозаическая служба –Архив вещих предметов.
Изнутри Архив был намного просторнее и светлее, чем казалось неискушенному наблюдателю, и смело поделен на разновеликие сектора. Всего их было три, каждый имел свое название и свое стилистическое решение. У огромного круглого окна располагался самый большой и уютный отдел, оформленный в мягких сливочных тонах. Обшитые беленым дубом стены с единственной картиной, необычной, выложенной самоцветными камнями (в центре ее почему- то отсутствовал крохотный элемент- камушек), великолепный пушистый ковер на полу, легкая светлая мебель у окна и полки, полки, полки…Они были заполнены вещами, как-будто выдернутыми из разномастных собраний сумасшедших коллекционеров: различные предметы обихода, детали странных механизмов, инструменты и книги. Какие-то штучки были запакованы в яркие лаковые коробочки, другие завернуты в хрустящую бумагу, а третьи-обвязаны праздничными лентами. Новые и старые, бывшие в употреблении, с изъянами и без, антикварные и сугубо утилитарные-все предметы в общей массе казались достоянием весьма состоятельного старьевщика, не желающего ни за какие деньги расставаться со своим добром.
Кажущаяся бессистемность была обманчива: каждая вещь занимала свое, строго отведенное ей место, была пронумерована, описана и внесена в толстую реестровую книгу, ревностно охраняемую Хранителями. Неудивительно – судьбы конкретных людей предопределялась с помощью этих необычных предметов. В определенный момент жизни (у кого-то это случалось в раннем возрасте, у кого-то – на более позднем этапе ), экспонат из коллекции Архива попадал в нужные руки, и судьба человека начинала течь по отведенному ей руслу. И тогда либо происходил крутой поворот, либо намечалась незначительная корректировка, если звезды благоволили к счастливчику. Хотя, как знать…
Итак, в первом и самом крупном отделе Архива хранились Стандартно Предопределенные Вещи. С ними не случалось никаких проблем, механизм доставки работал безукоризненно, и неудивительно, что Архивариусы именно здесь свили свое рабочее гнездышко. Количество их всегда было неизменным – двое мужчин и одна женщина. Раз в тридцать лет происходила смена рабочего состава, которая тоже была предопределена и прописана в Главной Архивной Книге. Как правило, отставники в качестве компенсации получали возможность работать и жить в соответствии со своими вкусами и пристрастиями. Надо ли говорить, что все они являлись людьми с необычным складом ума и широкими возможностями. И с весьма трезвыми взглядами на окружающий мир.
Оставшиеся два отдела занимали гораздо меньшую площадь. Под второй отдел была отведена маленькая комната, все убранство которой составляли несколько шкафов, стол со стульями да стремянка. Скромное окошко, расположенное высоко под потолком да к тому же практически в углу, давало совсем немного света, поэтому комната постоянно оосвещалась почти дюжиной ярко горящих лампочек. Это придавало ей канцелярский вид, здесь совершенно не хотелось болтать, пить чай с вкуснейшими пирожными и обсуждать жизненные неурядицы. Обстановка требовала собранности для решения весьма сложных задач, поставленных перед Отделом Упущенных Возможностей. Здесь просчитывался фактор случайностей, анализировались составляющие успеха или неудач при редчайших сбоях в жизненных линиях уже состоявшихся личностей. Проще говоря, иногда человек выполнил, казалось, свое предначертание, а творческих либо физических сил у него еще было – ого- го! Или, наоборот, неподдающаяся тоска по чему-то ускользающему буквально заставляла гаснуть вполне благополучную личность на вздохе, на полуслове. В подобных случаях, после кропотливого изучения причин, из недр шкафа извлекалась некая вещь – подсказка. При невозможности прямого вмешательства, она могла навести на мысль о втором шансе, корректно показать новое поле деятельности. Имеющий уши – да услышит! А еще увидит, а еще захочет бодаться с судьбой! Такое удавалось немногим- и тогда их жизнь превращалась в безумно щедрую яркую вспышку, меняя людей и эпохи…
