Видавший виды пыльный «ЛИАЗ», словно добродушный призрак вынырнувший из далёкого прошлого, урча мотором, подрулил к покосившемуся остановочному павильону. Чихнув выхлопом, автобус прокатил ещё немного и наконец замер, распахнув двери. Пассажиров было немного.
На дорогу сошёл невысокий худощавый мужчина неопределённого возраста: ему можно было дать как сорок пять, так и шестьдесят. То ли рано постарел, то ли, напротив, хорошо сохранился. Следом выбралась пожилая женщина с тележкой, которую ей любезно спустил крепыш лет сорока в потёртых джинсах, перехваченных поясной сумкой. Не слушая благодарностей, он забрал из салона объёмистый чемодан на колёсиках и отошёл в сторону, пристальным взглядом окидывая округу. Один глаз был слегка прищурен, из-за чего казалось, что пассажир смотрит на всех с каким-то странным подозрением.
Худощавый мужчина проводил взглядом укативший автобус и тоже осмотрелся. Городок, уютно раскинувшийся на берегу Клязьмы, явно навевал на него тоску. Громко чихнув, гость смахнул с удлинённого вишнёвого френча тополиный пух, в изобилии паривший в воздухе и скатывающийся колтунами по краю тротуара. Редкие утренние прохожие с любопытством поглядывали на незнакомца. Во взгляде его водянистых светлых глаз было нечто, что заставляло ёжиться, словно от внезапно накатившего холода.
Скривив узкогубый рот, мужчина поправил кожаную сумку и уверенно поспешил прочь. Старый автобус привёз его почти на самую окраину, и отсюда, с возвышенности, весь город был как на ладони. Дома в большинстве своём были старые, деревянные, хотя местами виднелись краснокирпичные кварталы и несколько панельных пятиэтажек. Лишь пожухлая зелень, в которой утопал город, немного оживляла это захолустье. Река лениво катилась из ниоткуда в никуда: ей не было ни малейшего дела до происходящего.
Улочка, изгибаясь, сбегала вниз. Щурясь от яркого июньского солнца, незнакомец бодро шагал по тротуару вдоль кривобоких заборчиков палисадников, походя изучая окрестности. На ближайшем перекрёстке в тени двухэтажного дома примостился газетный киоск. Мужчина заглянул в окошечко, перекинулся парой слов с продавщицей и взял любезно протянутую газету. Затем расплатился и, отойдя на пару шагов, быстро пролистал несколько страниц до колонки объявлений. Он доподлинно знал: даже в таком захудалом городке всегда можно найти пару-тройку дельных предложений, хотя, казалось, кому это нужно? В этих местах чужаки – редкость.
Взгляд безошибочно нашёл нужный раздел. Незнакомец достал очки в тонкой золочёной оправе, водрузил их на кончик носа и, слегка приподняв голову, пробежал глазами по мелким строчкам. Выбор оказался ожидаемо невелик. Вытащив телефон, он набрал один из указанных номеров, терпеливо ожидая ответа. Наконец на другом конце сняли трубку.
– Здравствуйте. Вы сдаёте комнату? – голос оказался тягучим, масляным и довольно уверенным. Незнакомец поглаживал короткий ёжик на лысеющей голове, внимательно выслушивая незримого собеседника и время от времени кивая. Задав ещё пару вопросов, он удовлетворённо улыбнулся и дал отбой. Вернувшись к газетному киоску, мужчина вновь просунул голову в маленькое окошечко.
– Простите, вы не подскажете, как мне добраться до улицы Красных Курсантов?
Утро началось с того, что машина предательски не завелась. Промучившись четверть часа, Павел оставил бесплодные попытки совладать со своим любовно надраенным «БМВ» – предмет его тайной гордости и затаенной зависти соседей, пригнанный аж из-под Архангельска, мёртвым грузом остался стоять под окнами. Павел махнул рукой, двинул пешком и, бросив взгляд на часы, прибавил шагу. Он терпеть не мог опаздывать, да и пешие прогулки изредка радовали, поскольку трястись по разбитым дорогам в душном автобусе не было ни малейшего желания. Впрочем, тот подкатил к остановке так удачно, что Павел не удержался и заскочил в распахнувшиеся двери. Одной рукой отсчитал мелочь за проезд, другой – достал из кармана мобильник и набрал номер отца. У них давно вошло в привычку созваниваться утром по пути на работу и справляться о делах. Трубку почему-то не брали. Когда механический голос произнёс, что абонент не отвечает, Павел поспешно набрал снова.
– Да, Паша. Доброе утро, – наконец раздалось из динамика. – Ты как?
Привычно сиплый и суховатый голос оказался усталым и тусклым, словно отец толком не спал минувшей ночью. Возможно, Павел и не обратил бы на это внимания – отец временами мучился бессонницей, – но слишком нарочито тот пытался спрятать внутреннее напряжение за беззаботной интонацией.
– Нормально, бать. А у тебя?
– Да ничего, завтракать собираюсь.
В голове прозвенел тревожный звоночек. Обычно отец просыпался рано и в это время уже вовсю занимался делами.
– Что-то случилось?
– Я же говорю, всё нормально.
– Бать, хорош! Давай выкладывай! – с нажимом сказал Павел.
Отец замялся, потом кашлянул в трубку.
– Ночью сердце прихватило, но сейчас уже всё в порядке. Не переживай!
– Опять? – нахмурился Павел. – Скорая, надеюсь…
– Была, не волнуйся, полчаса как уехала, – отец снова натужно откашлялся. – Укол сделали, отпустило немного. Забрать хотели, как обычно…
