Думаю, во все времена уезжать из России в «цивилизованные» страны было модно. Сбежать от опостылевшей убогой действительности в Дивный Новый Мир. Моё желание не было исключением, и при сложившихся на тот момент обстоятельствах я благополучно сделал шенгенскую визу и мысленно послал к хуям «Родину-мать» с её климатом холодной гоповской замшелости, и, перебравшись через кордон на дрянном автобусе, заплатив 150 долларов, ступил в европейский Эдем – Германию, откуда уже прибыл в Париж.
Немного об обстоятельствах, побудивших меня к этому квесту: учился я в институте очень плохо, моим лучшим другом был Товарищ Водка, с которым мы веселились, как хотели. Моя очередная девушка нашла себе «нормального» парня и рассталась со мной. И последний фактор – мама решила продать квартиру и жить от меня отдельно. Деньги от продажи моей доли в квартире мама выдала мне наличными… полкилограмма наличности на руках вскружило голову. Я был проблемным пареньком, читавшим экстремистские книжки писателя, эмигрировавшего из России и долгое время прожившего во Франции. Поэтому мне захотелось примерить шкурку жителя Парижа на себя, и я воспользовался этой возможностью.
Поселился я на окраине старого города, в очень маленькой, микроскопической, квартирке с соседями-пакистанцами, заплатив хозяину наличностью за два месяца вперёд, чему он был рад. Мой нулевой английский его смешил и, наверное, общаться со мною для него было, как в цирк сходить. Первый вечер обустроенной европейской жизни я отметил с проверенным Товарищем Водкой. Обойдя весь центр Парижа с достопримечательностями за три часа, я охмелел, вероятно, от воздуха Свободы, и решил двигать домой. Особо каких-то невероятных впечатлений от «Города влюблённых» и не было – грязно почти везде, полно арабов, слишком много китайцев с фотиками и русских с матюками, которых я сторонился, как прокаженных.
И вот тут начинается самое интересное.
Подойдя к своему жилищу, я удивился, насколько ярко освещена наша серая неприметная улочка. Точнее, одно место на ней, прямо под окнами моей квартирки. Этим пятном света оказался вход в подземку, метро. Я остановился. Днём я что-то его не приметил, странно. Наверное, мозг от французской жизни вскипел. Я был пьян, мне было очень весело, и потому вздумалось посидеть возле входа в подземку под радостными огоньками, погреть замёрзшую в России душу. Усевшись прямо на мостовую, я достал бутылку с остатками водки, прихлёбывая и что-то напевая из репертуара Летова.
Мимо прошествовала влюблённая молодая пара, которая остановилась возле входа в подземку и страстно поцеловалась. Романтика в Париже – круто же!
– Вот тоже найду парижанку и буду целоваться вечерами, – пробурчал я себе под нос, отпив водки, а счастливая парочка впорхнула в подземку… И вход в нее захлопнулся, словно пасть охотившегося хищника, блядь! Огромная пасть, как у животного, закрылась! Эта хуета пожрала их!
– Какого хуя!?! – Завопил я, вскочив на ноги и уставившись на кусок тротуара, где только что был вход в подземку, и куда вошла парочка молодых влюблённых, и вся эта херня произошла.
Ровное место! Ровный, мать его, кусок асфальта!
Одним прыжком я оказался в своей хате, закрыл дверь и взмокший, будто из бани, вжался в угол и затрясся крупной дрожью. Сколько часов я так сидел, не знаю. Меня срубила выпитая водка. Очнулся уже днём, лёжа на полу. Подойдя к окну, я увидел за ним улочку и не было никакого входа в метро, люди неспешно ходили по тротуару. «Всё – допился до глюканов. Поделом», – подумал я.
И, включив плейлист на телефоне, принялся выгибаться под песни группы Гражданская Оборона.
Вскоре мне все это надоело, и я, одевшись, пошёл за кефиром – надвигающиеся похмелье давало о себе знать болью в висках.
Ковыляя от магазина до дома, решил отказаться на время от алкоголя и психику подправить. И заодно найти работу. Я же не турист, я здесь жить планировал остаться.
Работу искать решил через соседей-пакистанцев: вечером сел у подъезда, дождался их прихода домой и на ломаном английском объяснил, что родом я из России и нахожусь в поиске работы. Пакистанцы молча выслушали и на таком же ломаном инглише сказали: «Три ночи идём работа».
Так я стал трудиться в пакистанской артели на разгрузке машин с овощами. По деньгам ровно на съём квартиры и на еду хватало, зато напрягаться надо было часа четыре. Всё остальное время просто сидишь и слушаешь пакистанцев-соработников и пытаешься понять, о чём они вообще говорят. Ну и овощи тырил себе домой немножко.
Так прошло две неполных недели моей забугорной жизни. В очередной свой выходной посреди ночи, когда я смирно спал в постельке, меня разбудил яркий свет из окна. Я поднялся, сонный, пошел его занавесить и тут вижу – под окнами тот же самый вход в подземку переливается светом! А в него идёт какой-то мужик. После того как, мужик вошел, пасть захлопнулась. Всё. Ровный асфальт.
Я оделся и вышел на улицу, обойдя то место, где был вход в хуй-пойми-что-такое, дошел до пересечения улиц, поймал такси и поехал в аэропорт. Первым же рейсом улетел в Москву. И после никому не рассказывал об этом приключении, потому что отсутствовало желание поселиться в дурке и до конца жизни кушать казённый галоперидол.
