А. (так для краткости буду называть главного героя) охватил восторг, когда, наконец, он обрел долгожданную свободу от обыденности, довлевшей над ним долгое время. Совершал он безрассудные, непоправимые ошибки, будто бы заново учился жить. А. пытался наверстывать упущенное за многие годы – предавался веселью, любви и переполняющему чувству безумства молодости.
Вроде бы, что может быть проще – вырваться из вновь и вновь повторяющегося цикла существования, повернуть в другую сторону, пойти неизведанной тропой, которая, возможно, приведет тебя к счастью. Но рано или поздно понимаешь, что и эта дорожка не несет в себе ничего нового, как, впрочем, и вся прежняя жизнь. Все повторяется в целом, со временем обрастая подробностями, рождая на свет кажимость выбора. Это ждало А. в будущем, а пока, первое время, он наслаждался захлестнувшей его свободой. Сколько красок и лиц можно увидеть в новом месте, который через некоторое время побледнеет и потеряет цвета, лишенный свежего взгляда человека, учившегося трудной науке дышать полной грудью. Новые места, знакомства – вот что нужно было А. от этого города, в который он переехал, отстранившись от всего старого, открывающего для него свои житницы новых ощущений и ласковые объятия освещенных яркими фонарями ночей.
– Знаешь, что я больше всего любил во всем этом? – спрашивал он у меня через некоторое время после нашего знакомства. – Ощущение того, что меня покидают все мысли. Девочки, алкоголь, пьянящий запах мгновенно пролетающих ночей – лишь для того, чтобы убрать из головы мысли. Вот это была истинная свобода, в первую очередь от мыслей.
– Что же это за мысли? – спрашивал я у него.
Он улыбался и продолжал, будто бы позабыв о моем вопросе:
– Но это свобода мимолетная – когда растворяешься в происходящем. Ты понимаешь это, когда просыпаешься наутро с больной головой, – он смеялся, и наш разговор затихал в ожидании рассвета.
* * *
Прошло около шести лет с тех пор, как А. покинул родной город.
В это время я готовился к какому-то выступлению, для меня очень важному, с темой, кажется, посвященной онтологии (или вроде того, точно не помню). Выбравшись из-под книг, чтобы выйти подышать на территории института, закурив, я медленно вышагивал взад-вперед, уставив взгляд себе под ноги, что-то говоря под нос, изредка затягиваясь мягко наполняющим легкие дымом. Неожиданно около меня остановились вычищенные лакированные ботинки. Правый каблук звонко щелкнул об асфальт, оказавшись рядом с левым. Я поднял глаза к человеку, побеспокоившему ход моих мыслей, и увидел улыбающегося молодого человека, сверкающего своими маленькими белыми зубами, неплотно прилегающими друг к другу. Не знаю, почему я в первую очередь именно на это обратил внимание. Возможно потому, что все остальные черты его лица были вполне себе обычные, правда – не без доли некоторой смазливости. Одет он был в толстый полосатый свитер и светлые брюки.
– Сигареты не будет? – вымолвил незнакомец.
Я быстрым движением, чтобы поскорее отвязаться от этого человека, вынул из кармана помятую пачку и протянул ему. Он медленно взял папиросу, прикурил ее, бросая на меня веселый любопытствующий взгляд. Сделав несколько шагов в сторону, он остановился поодаль меня. Так мы простояли некоторое время в безмолвии.
– Вижу, ты занят чем-то серьезным, – сказал молодой человек.
– Так заметно? – спросил я с некоторым нетерпением.
– Да, очень, – ответил он, протянув мне обратно пачку сигарет. Я, по невнимательности, и думать забыл о ней. – О чем думаешь?
Я слегка отстраненно ответил по поводу темы, которая меня в тот момент занимала. Впрочем – слишком отстраненно, до той степени, что по моему ответу можно было понять, что я не настроен на разговор. Он понял это, но разговор не прекратил.
– Мне кажется, нужно давать себе отдых от всего этого.
Я ответил, что, мол, скоро выступление, и нужно как можно быстрее закончить свою работу.
– Разве это так важно? – спросил он, пожав плечами, потом, видимо поняв, что до сих пор не представился, добавил: – Меня, кстати, зовут А.
– Очень приятно, – ответил я, хотя, честно говоря, в мыслях моих мелькнуло обратное.
– Так вот, – продолжал А., – даже если ты решишь проблему, которая перед тобой стоит, сразу появятся сотни новых. Мне кажется, нужно быть осторожным в решении всяких вопросов (он сказал именно – «всяких», и с этим его словом я удивленно посмотрел на него). Человек всегда дерзок и умен, пока не усомнится в своей способности хоть что-либо познать. Больше мыслей, больше решенных вопросов – ближе к Сократу, так сказать, – он усмехнулся. Хотя, если повезет, тебя это может не коснуться.
Я, если честно, очень удивился. Это не походило на обычный разговор «ни о чем», обычно ведущийся на улице между только что познакомившимися людьми. Разговор, более напоминающий молчание, к какому нас толкает необходимость жизни в социуме. Это и приличия, и защита от разверзнувшейся под ногами мертвой тишины. А. выводил меня на предметный разговор, но, могу сказать, вначале мне это не понравилось.
