Эля сидела у окна и грустила. Маленькие колючие ёжики кактусов в пенопластовых ящичках с красными и синими рисунками на боках грустили вместе с ней. Даже желтый песок, из которого росли эти жалкие колючки, выглядел грустным.
Эля смотрела на знакомый с рождения московский двор, на игровую площадку детского сада, на белую бетонную коробку девятиэтажки, ограничивающей обзор из ее окна, и ей становилось еще грустнее. Картина за окном являлась совсем унылой. Еще это надоевшее серое пасмурное небо и капли дождя на оконном стекле способствовали охватившей девочку меланхолии.
– Что-то Гоша давно не заглядывал ко мне, – подумала девочка и глубоко вздохнула.
Ей минуло четырнадцать в этом году – тот самый возраст, когда девчонки становятся девушками, еще не понимая этого сами. Незаметно пропала ее немного лишняя полнота, тихо расцвела прелесть ее личика, и едва заметные штрихи то здесь, то там превратили обычного подростка в красавицу.
– Что значит давно? Он целую неделю не заходил. Прежде так подолгу он не пропадал никогда, только если уезжал на дачу. Но сейчас школа, и он никуда не может уехать. Неужели он забыл меня? Не может быть, мы дружим с раннего детства.
За окном повалил мокрый снег крупными хлопьями. Снежинки были столь огромны и так медленно падали, что удавалось рассмотреть их кружевной узор до мельчайших подробностей. Это увлекло Элю, и ее грусть нечаянно исчезла.
– Пойду-ка я во двор, погуляю, пока снег идет, а не дождь, – решила она.
Во дворе было почти безлюдно. Редкие прохожие, спеша от метро Тургеневская, пробегали, втянув головы в плечи, через проходной двор и исчезали в Костянском переулке.
– Вот меня сейчас заметет, – подумала девушка и отряхнулась.
Со стороны Уланского переулка через двор бежал Гоша. Он нес огромную сумку на широком ремне через плечо.
– Девица-красавица, привет, – закричал мальчишка, увидев свою соседку и подружку, – прости, что я давно не заглядывал к тебе. Очень некогда. Мы с Сан Санычем строили трансивер для дальней связи. Он у меня в сумке. Если хочешь, пойдем со мной, попробуем одну штуковину туда вставить.
– Конечно-конечно, пойдем. Я свободна сейчас, я просто гуляю, чтобы воздухом подышать, – радостно воскликнула девочка, а про себя подумала: «Никуда он с другой не ушел. Просто занят был чем-то интересным. Мальчишки, случается, чем-нибудь увлекаются».
С той поры, как мы с Гошей расстались на страницах книги «С космическим пиратом и другими», он заметно вытянулся и почти догнал в росте своего отца; возмужал, но по-прежнему остался тощим и угловатым. Его голос заметно погрубел и стал относиться к разряду баритонов. Он увлекся радиотехникой и к этому времени собрал уже не один транзисторный приемник, и вот в его руках вершина радиотехники: приемо-передатчик – трансивер, пригодный для радиосвязи в космосе. При помощи этого прибора можно вполне связаться с американским марсоходом и получить самую последнюю информацию о красной планете.
