Лера вышла на «Смоленской», отсюда до НИИ всего два квартала. По мере подъёма на эскалаторе температура воздуха нещадно росла, и на выходе из метро достигла тридцати пяти градусов по Цельсию. По крайней мере, об этом красноречиво свидетельствовало табло с режущими глаз алыми цифрами.
Лицо обдало сухим пыльным жаром, растрепавшим ее обесцвеченные волосы. Задержавшись на несколько секунд, Лера оглядела безлюдную улицу, а затем быстрым шагом направилась в сторону Арбата. Она спешила. Худенькая фигурка в летних хлопковых брюках и бежевой блузке приближалась к серому трехэтажному сооружению, где ее ждали.
Старые дома с неухоженными дворами зловеще «смотрели» темными окнами брошенных квартир. Редкие освещавшие дорогу тусклые уличные фонари подмигивали пожелтевшими от времени лампами. Повсюду летал подгоняемый порывами ветра мусор.
Она помнила эту улицу, когда здесь еще жили люди. Ее девятилетнюю девочку родители возили по ней в школу, хотя может быть, она ошибалась. Сейчас они все казались одинаково неживыми. Да еще эта жара, испепеляющая и беспощадная, не дающая даже носа высунуть из убежища. Только к осени становилось прохладнее, и столбик термометра опускался до тридцати градусов, да и то в ночные часы.
На секунду девушке показалось, что за ней следят. Остановившись в тени здания, Лера затаила дыхание. Померещилось. А может ветер подыгрывал воображению. Она ускорила шаг, добежав до кованых ворот за пару минут. На звонок долго не реагировали, но затем в привинченной к калитке коробке раздался щелчок.
– Кто? – спросил хриплый мужской голос.
– Я к Морозову, – ей показалось, что ее не услышали, и повторила, – к Морозову.
Калитка щелкнула замком, издав два коротких писка.
– Входите!
Перед массивной железной дверью, она пригладила растрепанные волосы и убрала их за уши. После того как сработал электронный замок, дверь слегка отошла, и Лера обеими руками потянула ее на себя. В тамбуре стало заметно прохладнее. Находившийся у рамок-металлодетектора охранник поманил ее рукой.
– Разведите руки в стороны! – устало попросил он ее, словно, делал сегодня это в тысячный раз.
Проведя детектором вдоль ее тела, он кивнул на стоящий у стены обитый искусственной кожей диванчик:
– Присядьте здесь!
Накинув ремешок клатча на плечо, она дежурно улыбнулась и отошла к стене, но садиться не стала. Лера подумала о матери. О том, как больше ее не увидит. А еще о том, что с ней могут сделать, если узнают, что ей удалось сбежать.
Ждать пришлось минут десять. Все это время охранник молча стоял рядом с рамкой, украдкой рассматривая ее фигуру. Лера уже готова была провалиться куда-нибудь от этого нахального взгляда к тому моменту, как пришел Глеб. Встав посреди коридора, он дождался, когда она его заметит, и направился к лифту, приглашая гостью следом.
На третий этаж поднялись молча. Спустя минуту они заходили в кабинет с надписью «заместитель начальника охраны Морозов Г. Е.». В углу на стене «надрывался», включенный на полную мощность допотопный кондиционер.
– Садись! – Глеб отодвинул от стола стул.
– Привет!
– Давай твои бумаги!
Обойдя приставной стол, он сел напротив. Лера достала из клатча карточку и положила на стол. Приложив карточку к валидатору, Морозов внимательно изучил текст, появившийся на планшете. Отложив прибор, он посмотрел на нее, словно, хотел убедиться в бесповоротности ее решения.
– «Липа», конечно, но должны поверить, – он вернул ей карточку, – в последнее время туда много всякого народа шастает. Нам ничего особо не объясняют.
Глеб посмотрел на часы.
– Ты что, Черенкова, боишься?
Растерявшись, Лера захлопала ресницами, не зная, что ответить.
– А в школе, вроде смелая была! – добавил он, – Значит так, свою легенду ты должна знать назубок, Ольга Борисовна Галицкая! Твой переход санкционирован руководством Управления по ассимиляции. Задание знаешь только ты сама. Если кто-то спросит о цели перехода, ответишь, что… а прочем, лучше промолчи! Поняла?
– Да, поняла, – кивнула Лера, – а как это происходит?
На секунду задумавшись, Морозов пожал плечами.
– Сам я там не был. Но поговаривают, что терпимо. Ещё никто не помер. Ты, кстати, за последние шесть часов ела?
– А что, нельзя?
– Почему нельзя? Можно. Просто пакет возьмешь. Если на пол наблюешь, мыть придется.
– Успокоил, блин!
– Ладно, пошли! – он поднялся.
– Как живешь-то хоть? Как семья?
– Тебе, правда, интересно? – грустно улыбнулся он.
– Правда. Спасибо тебе! – Лера подошла и прикоснулась губами к его колючей щеке.
На секунду смутившись, он зачем-то застегнул верхнюю пуговицу и открыл перед ней дверь. На том же лифте они спустились на подземный этаж с грубо выкрашенными стенами и протянутыми трассами кабелей. Просторный коридор освещали висевшие на проволоке люминесцентные лампы, покачивающиеся от нагнетаемых вентиляторами потоков воздуха. Возле железной двери с электронным замком они остановились напротив видоискателя, после чего дверь открыли. На входе у нее спросили документы, и Лера достала карточку. Немолодой уже охранник самым въедливым образом тщательно изучил текст, перечитав несколько раз, но затем, встретив строгий взгляд Морозова, вернул кусок пластика и пропустил их дальше.
