«Спит гаолян1, сопки покрыты мглой… На сопках Маньчжурии воины спят, и русских не слышно слёз…»2
Музыка этого вальса была мне знакома с детства, но его слова я впервые услышал значительно позже, когда проходил срочную службу в Латвии: приехав по каким-то хозяйственным нуждам в древнюю Либаву – нынешнюю Лиепаю, – я решил побродить по городу. Был воскресный солнечный день, в порту играл военный оркестр, музыка разносилась далеко над погружёнными в летний зной кварталами, и в неё вплетались щемящие пронзительные слова:
Страшно вокруг,
И ветер на сопках рыдает.
Порой из-за туч выплывает луна,
Могилы солдат освещает.
Белеют кресты
Далёких героев прекрасных.
И прошлого тени кружатся вокруг,
Твердят нам о жертвах напрасных…
И я вспомнил, что именно отсюда, из порта Либавы, в начале октября 1904 года вышла 2-я Тихоокеанская эскадра адмирала Рожественского: корабли покинули рейд и отправились на помощь осаждённому японскими войсками Порт-Артуру. Позже выходили ещё корабли и отправлялись вдогонку за 2-й Тихоокеанской… Никто не ведал, что эскадра плыла навстречу своей гибели.
…Подобно мне, в 1904 году бродил по «городу, в котором рождается ветер»3 и двадцатисемилетний матрос Балтийского флота Алексей Новиков. Правда, обстановка и настроение были отнюдь не солнечными и безмятежными – всё окутывала осенняя промозглость, а небесные хляби то и дело разрешались дождливой моросью. Невзирая на погоду, отказаться от прогулки Алексей не мог, ибо ему предстоял продолжительный и опасный поход через три океана, вокруг Европы, Африки и Азии к Японскому морю, и кто знает, когда ещё доведётся ступить на твёрдую почву, да и доведётся ли… Матрос полакомился пирожным в кондитерской, затем зашёл в книжную лавку, где имел случайную встречу с офицером своей эскадры. После, купив последние выпуски сборника «Знание», воротился на броненосец «Орёл». В ту ночь он долго не мог заснуть: ворочался на подвесной парусиновой койке и гадал о грядущем. Но как тут угадаешь? То, что ему предстояло участвовать в Цусимском сражении, попасть в японский плен, а потом, спустя годы, изложить пережитое в исторической эпопее «Цусима» – нет, этого никак не мог знать будущий писатель Алексей Силантьевич Новиков-Прибой!
…Да и я в тот день, с которого начал своё повествование, не столь уж много знал о событиях и персонажах великой трагедии, разыгравшейся на Дальнем Востоке в начале двадцатого века. Сведения копились постепенно, и ныне настала пора их изложить… А тогда я просто шагал по дышавшей покоем и чистотой брусчатке лиепайской улочки, и в моей душе какой-то глубинной тягучей тоской отзывались давно затихшие за спиной слова старого вальса:
Средь будничной тьмы,
Житейской обыденной прозы,
Забыть до сих пор мы не можем войны,
И льются горючие слёзы.
Плачет отец,
Плачет жена молодая,
Плачет вся Русь, как один человек,
Злой рок судьбы проклиная.
Так слёзы бегут
Как волны далёкого моря,
И сердце терзают тоска и печаль
И бездна великого горя.
Героев тела
Давно уж в могилах истлели,
А мы им последний не отдали долг
И вечную память не спели…
Да, большинство русских могил той войны остались безымянными, брошенными на гаоляновых полях далёкой Маньчжурии. Но не все имена героев канули в забвение. Одним из них был Илья Алексеевич Шатров, служивший капельмейстером в 214-м Мокшанском полку. В феврале 1905 года, когда разгорелась кровопролитная Мукденская битва, полку пришлось туго: двенадцать суток удерживали мокшанцы свои позиции, отбивая атаку за атакой. В конце концов на соседних флангах уже никого не осталось в живых, но 214-й Мокшанский продолжал сражаться в окружении.
Силы русских воинов таяли, и когда поражение уже казалось неминуемым, в тылу у оборонявшихся грянул полковой оркестр! Это двадцатишестилетний капельмейстер Илья Шатров собрал музыкантов и, приказав играть военные марши, дирижировал в продолжение всего дальнейшего боя. Марши, сменяя друг друга, воодушевляли бойцов, и очередная атака японцев была отбита. А затем над русскими окопами разнеслось последнее смертное «ура», и 214-й Мокшанский, ринувшись в яростную атаку, прорвал кольцо окружения.
Немногие вышли живыми из боя. Семеро уцелевших музыкантов были награждены георгиевскими крестами и почётными серебряными трубами, а капельмейстер Илья Шатров – офицерским орденом Святого Станислава третьей степени с мечами… И летом 1906 года он сочинил знаменитый вальс «Мокшанский полк на сопках Маньчжурии», посвятив его своим погибшим товарищам.
…А началась эта война в ночь с 26 на 27 января4 1904 года, когда японский флот вероломно атаковал русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура. Эскадренные броненосцы «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсер «Паллада» были выведены из строя, получив тяжёлые повреждения от взрывов неприятельских торпед.
Впрочем, русские моряки, быстро опомнившись, дали отпор нападавшим и вынудили японские миноносцы ретироваться. Повреждённые суда отправились на внутренний рейд. А на следующее утро, когда вновь появившаяся японская эскадра подвергла город бомбардировке, русский флот вышел ей навстречу и, поддержанный огнём береговых батарей, скоро отогнал неприятеля прочь.
