– Эй, дамочка, очнитесь.
Кто-то настойчиво похлопывал меня по щекам. Я мычала и отбивалась. Нормально же лежу. Чего пристал?
– Что вы здесь делаете? – требовательно спросил все тот же голос. Кажется, мужской. Или точнее, мальчишеский.
Хороший вопрос. Последнее, что помню: я иду по улице. А потом удар по голове откуда-то сверху. Или визг тормозов, а уже потом удар… Забыла.
Неужели меня сбила машина? Но я всегда осторожно перехожу дорогу. Что интересно, сейчас я чувствовала себя нормально. Разве что в сон клонило, но приставучий мальчишка явно не даст поспать.
– Ладно, встаю, – проворчала я и открыла глаза.
Первое, что увидела – склоненное надо мной лицо, копну светлых волос и россыпь веснушек. На вид парню не больше шестнадцати лет. Такой молодой и уже за рулем? Не рано ли ему права выдали? Купил, небось, а водить толком не умеет. Вот и результат – сбил меня на переходе. Я дорогу где попало не перебегаю.
В карих глазах парня плескался ужас. Он набедокурил и судорожно соображал, как все исправить. Вспомнилось вдруг, как в Китае добивают сбитых пешеходов, чтобы потом не содержать инвалида всю оставшуюся жизнь. Теперь испугалась я.
– Будь добр, не вторгайся в мое личное пространство, – я вытянула руку и отпихнула парня. – Мы не настолько близко знакомы. Строго говоря, мы вообще не знакомы.
Кряхтя, точно старая бабка, я села и осмотрелась. Парень, к счастью, помалкивал. И отодвинулся.
Я покрутила головой. Так, я не на дороге. Уже хорошо. Но больница какая-то странная. Пучки трав под потолком, котелок в камине, столы, заваленные пыльными склянками. Здесь вообще слышали о санитарии?
Естественно, я решила, что попала в больницу. А куда еще? Я потеряла сознание на улице или меня, в самом деле, сбила машина. Прохожие вызвали скорую, и она доставила меня в ближайшее отделение. Конопатый парнишка не водитель, а медбрат. Все логично, кроме того, что вместо койки я лежу на холодном камне. С какой стати вообще? Я понимаю, мест нет и, бывает, больных кладут в коридорах, но это уже перебор. Подайте жалобную книгу!
Я собралась возмутиться сервисом, но посмотрела налево и ахнула. На соседнем камне лежало тело. Кажется, женское. По крайней мере, ноги, выглядывающие из-под белой простыни, были в туфлях. Все остальное скрыто.
Протянув руку, я ткнула тело в плечо и тихо позвала:
– Эй… вы в порядке?
Тело на ощупь было холодное и твердое. Это что же, труп? Ой, мамочки, да я не в больнице. Я в морге!
Наверное, я завопила. Иначе с чего парень бросился ко мне и зажал рот ладонью?
– Тихо, – прошептал он. – Тебя могут услышать.
За репутацию свою переживает? Правильно делает! Уж я накажу за столь вопиющую врачебную ошибку. Учат будущих эскулапов абы как, вот и результат – меня еще живую сдали в морг. Хорошо, закопать не успели.
– Если тебя увидит Азриэл, нам обоим конец, – предупредил парень.
Услышав странное имя, я перестала отбиваться. На долгую минуту мы с парнем застыли, глядя друг другу в глаза. Хлоп-хлоп ресницами вверх-вниз.
Решив, что немая сцена затянулась, я цапнула парня за палец.
– Ой! – взвизгнул он совсем как девчонка и отпустил меня.
– Так-то лучше, – проворчала я. – А теперь объясни толком, что происходит.
К этому моменту я начала догадываться – творится что-то странное. Куча деталей не сходилась – морг далек от стандартного, парень слишком молод для врача и для санитара тоже, Азриэл еще этот… Так себе имечко для средней полосы России, даже с учетом трудовых мигрантов.
Но следующие слова парня все равно застали врасплох:
– Я перенес тебя из твоего мира в свой, – гордо сообщил он. – Правда, я должен был вернуть душу, но, кажется, ошибся в заклинании, – добавил он уже не так радостно. – И вместо души доставил тело.
Парень совсем плох, решила я. Мелет какую-то чепуху. Может, он не медбрат, а пациент, а это – дурдом? Надеюсь, не палата для буйных.
Я повторно осмотрелась. На этот раз подмечала детали, которые мозг умышленно игнорировал, оберегая свое психическое здоровье. Вместо труб отопления камин, в окнах не стекла, а слюда, стены каменные без обоев или покраски. Одежда на парне далека от современной. Какие-то мятые штаны и рубашка навыпуск с завязками взамен пуговиц. Или меня похитили спятившие исторические реконструкторы, или я в самом деле угодила в другой мир.
– Ох, мамочки, – выдохнула я, скрестила руки на груди и прилегла обратно на камень. А затем потребовала: – Верни меня домой. У меня там герань не политая, кот не глаженый и родители будут волноваться.
Кот с геранью, конечно, проживут и сами. Молодого человека у меня нет. Точнее, недавно был, но мы расстались. Переживала я только за маму с папой. И еще за диплом, который мне вот-вот защищать. Я как раз заканчивала учебу на факультете биологии и мечтала посвятить жизнь спасению редких видов животных. Амурских тигров, например.
При мысли о родителях заныло сердце. Я – единственный ребенок в семье, долгожданный, любимый, и, хотя давно выросла, все равно являюсь центром их жизни. Даже вообразить боюсь, какую боль доставит им мое исчезновение. Меньше всего я хочу, чтобы родители страдали по моей вине.
