Год за годом, как должно, приморской землёй становясь,
Вяли травы и листья, и падали звёзды плодами
С веток яблонь. Гляди, как цветут они, к небу стремясь,
И в чужой чей-то сад порастая своими корнями.
Ах, вода не дождя, но теперь уже многих дождей
Напоить может глубь, всю когда-то открытую свету,
Всю доступную для сорняков, и котов, и детей,
Для работы в саду – поклоненья ленивому лету.
Я люблю представлять сад и дом, над которым живу —
Повторяет ли мой его контур и общий порядок? —
Поколения женщин в их прежнем домашнем быту,
Повелительниц царств рыжих амфор и вскопанных грядок.
Эта девочка кто на дороге проныры-луча?
Ишь, пробрался к пылинкам и выхватил бедных из тени!
Обещал ей ровесник, возможно, слегка сгоряча,
Раздобыть семена самых дивных садовых растений.
Но отец утверждает: скучища с девчачьей мечтой!
Вот он точит свой меч, и он купит коня боевого.
А у девочек просто: подай им любовь и покой,
Дай наряды, танцульки и сад. До чего безголово!
Пестрота, суета, разговоры, и слёзы, и смех,
Провожанье с маханьем платком, свадьбы, ссоры, обеты.
И уверенность, что всё как надо, и всё как у всех,
Что так будет века. И я слушаю эти приметы:
Тех же птиц пересвист, стук ведра, голоса и шаги,
Горько пахнут ромашки в вот только что скошенном сене…
Под разливом заката, под радостный визг мелюзги
Отрицается мысль об ущербе, о горе и тлене.
Корни яблонь моих прорастают в чужой чей-то сад.
Разве кто возразит? Лишь бы только цвело и родило…
Да! Скакун боевой возвратился один, в звездопад,
И девчачьи мечты облетели на чьи-то могилы…
