ГЛАВА 1: Младший лейтенант (мальчик молодой)
– Ох, е-ё-ё, на что же ты нас такой молодой покинул! – вздыхает из угла Ефимий Варфоломеевич. – Какой он был молодой! Зачем нас так рано покинул, пошто!
Да, домовой у меня явно переигрывает. Ко всему прочему, от его воя уши болят только у меня, а полицейский остаётся к нему равнодушен. Младший лейтенант, совсем ещё молодой парень, сидит рядом со мной за столом и что-то пишет в протокол. Признаюсь честно, мужчин в форме я очень люблю, особенно полицейских. Но мальчик слишком уж молодой, да и погоны младшего лейтенанта меня в последние годы уже не привлекают. Подавай рыбку покрупнее. Да и к тому же прямо сейчас этот молодой человек записывает мои показания, что не может радовать.
– Какой он был молодой, – снова вздыхает из угла Ефимий Варфоломеевич.
– Может, вам чаю сделать? – вежливо улыбаюсь я и чуть наклоняюсь вперёд, опираясь локтями на стол. Немного кокетливо, но не слишком навязчиво.
Младший лейтенант лишь качает головой и отмахивается. Я уже не первый раз предлагаю, давно бы его травками напоила. Но этот упрямец продолжает спрашивать меня о событиях того самого дня, когда мой бывший парень, некий Захар Петров, вдруг упал с лестницы и оказался в реанимации. Потому что, конечно же, просто так упасть с лестницы мой бывший не мог! Он умудрился носом проехаться с моего третьего этажа до первого, переломав себе все возможные и невозможные кости. Потому что, как мне раньше казалось, существо он был бесхребетное, а тут сразу столько переломов!
Но молодого лейтенанта ни мои мысли, ни рассказы о домовом не интересуют. Он строчит протокол и ни на что не отвлекается.
– Я с Максом в тот день гуляла, – поясняю я. – Меня все соседи видели.
Потому что, конечно же, просто так мой бывший не мог упасть. Те же самые соседи ко всему прочему услышали, что он мне изменил, и мы как раз за пару дней до этого разругались. Нет, конечно, я могла бы столкнуть его с лестницы. Или, как любая порядочная ведьма, могла бы хотя бы его проклясть, а если лень, то уж сглазить. Но ни того, ни другого, ни третьего я не стала делать. Вот ещё руки об него марать! К тому же, мой бывший в тот день внушал мне только отвращение, даже пакости ему делать не хотелось.
Если уж я случайно вышла в тот день побрызгать свои волосы на лестничной площадке средством для расчёсывания ровно за полчаса до того, как по этой лестнице пробежал мой бывший, и оно случайно попало на пол или другую поверхность, то что с того? Это средство не так просто отмыть, к тому же оно очень скользкое. А вот то, что я знала, что по лестнице не пойдёт никто другой, и что мой бывший снова прибежит извиняться за измену и умолять вернуться к нему — вот это я ведьма вредная, об этом я знала заранее и всё рассчитала по минутам.
Младший лейтенант удивлённо приподнимает брови, и я только сейчас обращаю внимание на то, что могло показаться ему подозрительным. Мы ругались из-за измены, и об этом ему, скорее всего, уже рассказали соседи. А тут я гуляю с каким-то Максом.
– Макс! – громко зову я, и из квартиры раздаётся собачий лай. – Максим Фёдорович, идите сюда!
Мой пёс послушно подходит и садится рядом со столом. Он смотрит на меня, и я слегка киваю в сторону полицейского. Макс подходит к нему и также послушно садится рядом. Я ловлю восхищённый взгляд младшего лейтенанта, который, впрочем, спешит его спрятать и продолжить писать протокол. Да, Макс, и правда, замечательный. Зачем только мне этот Захар понадобился, когда у меня есть такая замечательная собака?
– Максим Фёдорович на пенсии, – рассказываю я полицейскому, чтобы хоть как-то его заболтать или немного отвлечь от протокола. – Он раньше тоже в полиции служил, – подмигиваю и мягко улыбаюсь, – а мне достался по наследству. Поэтому, поверьте, Макс очень послушный, и все соседи его любят. Когда мы выходим, нас всегда встречают, можете спросить у кого угодно. В тот день я вернулась лишь в шесть.
Полицейский делает пометки. Он знает, что бывший упал с лестницы в полшестого. Младший лейтенант допрашивает меня именно про этот промежуток времени с четырёх до шести. В пять я ещё была дома, но об этом умалчиваю — всё равно мои пожилые соседки на часы не смотрели. Я не вру, я действительно вернулась в шесть, а во сколько ушла — просто не уточняю.
– Какой он был молодой! – не унимается и воет Ефимий Варфоломеевич. – Какой неосторожный! Там же мокро было, на улице такой ливень лил, а он по лестнице бежал! Какой неосторожный, какой молодой!
Кстати, то, что полицейский домового не слышит, ещё ничего не значит. Ефимий Варфоломеевич так заливает, что даже самому невосприимчивому человеку стало бы худо. А то, что младший лейтенант именно из таких, я поняла, когда он вошёл, полностью проигнорировав амулет на двери. Нет, мой амулет его всё равно не впустил, но когда младший лейтенант влетел прямо в косяк, он не придал этому никакого значения, лишь споткнулся ещё и через коврик и распластался передо мной в прихожей.
Короче говоря, история с моим бывшим получилась пресловутой. Он мне изменил, а я просто помогла обстоятельствам сложиться так, чтобы он упал посильнее. Я ведь не просто так решила прокатить его по лестнице: я видела, что с ним случится нечто подобное, и логически давно пора было этому случиться. Он всегда бегал по лестнице, даже когда полы мыли или после дождя. Поэтому рано или поздно он бы сам упал. Только с моей помощью он переломал абсолютно все кости, которые смог найти в своём теле. Без меня сломал бы, например, всего лишь ногу.
