Войдя в кабинет главы РВС, Концов слегка приосанился и небрежно сдвинул каблуки.
– Проходите, Павел Андреич.
Барон указал Концову рукой на кресло.
– Садитесь.
Концов свободно расположился за столом, и вопросительно приподнял бровь. Вместо ответа Барон передвинул на край стола какую-то газету. Павел Андреич с удивлением взглянул на название: это был номер «Правды» недельной давности.
Барон по-своему истолковал лёгкое изумление полковника.
– Наши люди на той стороне постарались… Правда, лучше бы они постарались в отношении того, о чём пишут в газете!
И он сердито ткнул пальцем в какую-то статью.
– Ознакомьтесь, Павел Андреич – а я пока отойду к окну, подышу свежим воздухом.
Концов быстро пробежал глазами небольшой материал. Это было официальное сообщение информационного агентства, озаглавленное «Об обнаружении тайников в иностранных посольствах». В нём говорилось о том, что иностранные посольства не хотят извлекать уроков из прошлого.
Поэтому вновь, как и в девятнадцатом году, органы государственной безопасности провели ряд обысков в некоторых – в статье не называлось, каких именно – иностранных посольствах. По утверждениям «коллективного автора», результатом обысков стало обнаружение замаскированных тайников в специально оборудованных стальных комнатах, входы в которые, в свою очередь, имитировались книжными стеллажами. Далее в статье говорилось, что в тайниках были обнаружены чемоданы с наклеенными на них ярлыками с фамилиями владельцев чемоданов. Из них были извлечены ценности – металлы, камни в оправе и без – на многие десятки миллионов рублей золотом.
В заключение партийно-правительственным официозом делался вывод о том, что иностранные державы, в чьих посольствах в Москве были обнаружены эти ценности, так и не прекратили своих действий, направленных на поддержку эмигрантов, преследующих цель свержения Советской власти.
Статья заканчивалась обычными в таких случаях угрозами, предостережениями и заверениями в способности органов государственной безопасности принять все меры к обезвреживанию врагов и защите завоеваний революции.
Закончив читать, Концов медленно отложил газету в сторону. Барон немедленно обернулся на шум бумаги.
– Что скажете, Павел Андреич?
Концов усмехнулся и пожал плечами.
– Я думаю, главное – не в том, что скажу я, а в том, что скажете Вы, Ваше высокопревосходительство…
Барон потеплел взглядом.
– Рад, что я не ошибся в Вас, Павел Андреич. Вы – один из немногих, с кем не только можно, но и приятно иметь дело. Даже – просто поговорить…
Взгляд Барона теплел недолго: и от характера, и от недостатка оснований. По завершении комплимента Его высокопревосходительство уже хмурился.
– И Вы, конечно, правы. Думаю, Вы понимаете, что я неспроста показал Вам эту статью?
Павел Андреич кивнул головой.
– К сожалению, дорогой Павел Андреич, обстановка складывается таким образом, что у нас нет другого выхода, как воспользоваться достоянием отдельных граждан империи… Попытаться воспользоваться. Увы, но все наши попытки заручиться поддержкой господ промышленников и банкиров не увенчались успехом. И шансов на то, что это произойдёт в обозримом будущем, нет. Господа иностранцы также не спешат помогать нам. Более того, в последнее время они стали жадными до неприличия! Они, видите ли, нам сочувствуют! В гробу я видал такое сочувствие!
По-прежнему стоя с заложенными за спину руками, Барон сокрушённо покачал головой.
– У нас были серьёзные надежды на помощь со стороны концерна «СтарКо». Сегодня это – одна из крупнейших фирм Европы, образованная русскими эмигрантами. И мы рассчитывали не на разовую помощь, вроде подачки, а на постоянное финансирование. Но – увы!
Для того чтобы посереть и пожелтеть одновременно, Барону не потребовались даже почечные колики: хватило одной только информации о положении дел в хозяйстве.
– … Эти «деятели» – я имею в виду Кутахова и Клеймовича – настолько дискредитировали нашу борьбу, что, в конце концов, отвратили от нас руководство концерна. А ведь оно уже с пониманием начало относиться к нашим трудностям, и как-то даже пару раз спонсировало отдельные мероприятия…
Впервые за всё время продолжительного монолога Барон взглянул в лицо Концову: поступок для него – можно сказать, героический. Потому что, мало кто мог в РВС составить ему конкуренцию по части уклончивых, а то и отсутствующих взглядов.
– В результате, Павел Андреич, мы остались у разбитого корыта: ни денег, ни дел! Потому, что нет денег – нет и дел! И наоборот: нет дел – нет и денег!
Повздыхав ещё некоторое время, Барон вернулся за стол.
– Так, что – сами понимаете, Павел Андреич…
Хотя задание ещё и не было озвучено – всего лишь обозначено, да и то намёками в политической обёртке – Концов согласно кивнул головой.
– Надеюсь лишь, что речь идёт не об отъёме у ЧК уже найденных ценностей? – сумел остаться серьёзным Павел Андреич.
Сквозь завесу хмари на лице Барон усмехнулся.
– Рад, что в такой момент Вы ещё находите возможность шутить. Нет, конечно: с конфискатом всё ясно. Как говорят у нас в народе: что с возу упало, то пропало. Нам сейчас надо думать о том, чтобы большевикам не досталось остальное добро… в других посольствах…
