Скандалить Юлька умела профессионально. И как талантливый актер душу вкладывает в любимую роль, так и Юлька самозабвенно отдавалась выяснению отношений. В процессе ругани она получала огромный заряд энергии и бешеный драйв, несравнимые ни с одним удовольствием в её жизни.
Как в тихом семейном союзе начальника планового отдела и преподавателя философии выросло такое вулканическое детище – для всех оставалось загадкой. Сталкиваться с Юлькой «на узкой дорожке» боялись все. Но в этот раз скандал явно не клеился.
В пылу «сражения» Юлька металась по веранде, хватала то полотенце, то блюдце, как последний аргумент… Конечно, эффектнее было бы швырнуть блюдце об пол так, чтобы осколки со звоном брызнули во все стороны… Может, тогда мать хоть ухом повела бы. Но блюдце было от нового сервиза, который рознить жалко. А мать… сидела как непробиваемый истукан, ослепший и оглохший.
Устав и убедившись в бесполезности прилагаемых усилий, Юлька, хлопнув калиткой, побежала делиться горем к Насте, через речушку, делившую садовый кооператив на две половинки.
Места у них сказочные. Где сейчас найдешь райский уголок, чтобы домик на речном мысу, заросшем сиренью, в которой по весне соловьи с ума сходят. Под крутым берегом каждое лето плещется стайка диких уток. Плакучие ивы полощут в воде гибкие ветки и скрывают напарившихся докрасна купальщиков, выскочивших из баньки, от нескромных взглядов.
А прямо через мостки – лес сосновый, вековой. Чего в нем только нет… Главное, не ленись, и обязательно будешь с грибами и всякой ягодой. Охотников купить домик в таком заповедном месте всегда вволю. Но известно, что плохой сосед, как нашествие саранчи, от которой избавиться невозможно. Поэтому и существовало между дачниками негласное решение – предлагать освободившиеся участки только «своим».
Добежав до подруги, Юлька примостилась на крылечке, наблюдая, как Настя споро управляется в теплице. И хотя в душе все кипело, отвлекать подругу от работы Юлька не решилась. На Насте весь дом держится, у нее каждая минуточка на счету. Это Юлька на дачу как барыня на все готовое приезжает, где у матери, несмотря на преклонный возраст, во всем идеальный порядок. Во всем, кроме головы! Это же надо такое задумать – сосватать им в соседки Светлану Евгеньевну, эту гадюку, мерзавку… Слов на нее нет!
– Остыла? – закончив обрезать пасынки с разжиревших не в меру кустов помидоров, утирая пот со лба, поинтересовалась Настасья. – Ох, твою бы энергию да в мирных целях!
– Да ты не знаешь ничего, – опять начала закипать Юлька.
– Да знаю. После такого ора, я думаю, все уже все знают.
– Не знаете вы ничего. Думаешь, кому мать домик Петровых купить присоветовала? Светлане Евгеньевне! Это той, которая ее с работы выжила, оговорила, грязью облила… А она после этого ее к себе в соседки… Совсем гордости нет. От этой Евгеньевны любой подлости ждать можно, она на все способна!
– Да ну? – заинтересовалась Настя.
Почувствовав неподдельный интерес, Юлька рассказывала с подробностями:
– Мать со Светланой Евгеньевной вместе работала, до замов своих ее подняла. Ты знаешь, как мать свою работу любила? Она столько лет плановый отдел порта возглавляла. Ответственность – ужас, а она каждый день, как на праздник. Вот для чего я на работу хожу? За деньгами. Если бы мне их так давали, я бы на эту работу ни ногой. А мать… Она там жила. Все чтобы вовремя, все правильно, без зацепочки и придирочки. Что не так – ночь будет сидеть, а ошибку в отчете найдет. Не одну ревизию пережила, все стены грамотами были увешаны. А эта Светлана Евгеньевна, пока мать в отпуске была, такого с документами наворокосила, месяц налоговая разбиралась, а толку дать не могли. А Светлана Евгеньевна, глазом не моргнув, свои ошибки на мать свалила и так все запутала, так вывернула… А мать, когда из отпуска вышла, нет чтобы эту нахалку на место поставить, свою правоту доказать, пошла и молча уволилась. Видимо, думала, что удерживать будут. А наверху не до того было – смена руководства началась, каждый о себе пекся.
