Неприятная новость о том, что бывшая свекровь, после инсульта, лежит в больнице, дошла до Насти через «сарафанное радио». Городок небольшой, ничего не утаишь.
Отношения между Настей и Таисией Владимировной и раньше были сложные, а сейчас их не было вовсе. 30 лет они не виделись, живя на соседних улицах, и друг о друге не скучали.
Хотя нет, была одна встреча, на свадьбе у Настиной дочери. Но разве это встречей можно назвать? Они за целый вечер словом не перемолвились и вели себя как «слепые», все время двигаясь по параллельным прямым, которые, как известно, никогда не пересекаются. Одним словом – «бывшие родственники».
То, что дочь родню по отцовской линии на свою свадьбу пригласила, Настю, конечно, не грело. Но… и не задевало особенно. Отец все-таки. Другого ведь не было. Единственное неудобство – неприятно было тамаде объяснять, что садить их рядом не надо, и пить за здоровье папы и мамы, а потом кричать горько родителям – тоже ни к чему.
Ведущий недавно в город приехал, поэтому подноготную их «Мухосранска» еще не знал. Кроме того, мужик! И кто это на свадьбы ведущими мужиков приглашает? Но молодые уперлись – модный ди-джей, продвинутый, креативные свадьбы проводит. Пусть, Настя отступилась. Лишь бы им хорошо было.
А свадьба действительно прошла как надо. Гости остались довольны.
Настя, конечно, мужнину родню на свадьбе исподволь разглядывала. Любопытно было посмотреть, что с бывшими врагами время сделало. Мужа и свекра Настя к врагам не относила. Много чести для них. Они были из породы «пресмыкающихся». А вот свекровь…
В том, что их брак с мужем свекровь разрушила и инициатором развода она была, Настя не сомневалась. Сам Степан на такие поступки был не способен. Впрочем, и не на такие тоже. Он, похоже, вообще был ни на что самостоятельное не способен. Есть такие. Кто-то их подкаблучниками зовет, кто-то жалеет… А зря. Таких все устраивает, лишь бы не трогали. Равнодушные они, но это Настя только сейчас поняла.
Муж на свадьбе был с двумя детьми от второго брака. Первый сынок интересный – высокий, плечистый и смазливый, в отца пошел. А второй – лицом не вышел, говорят, весь в мать. Но про нее нет смысла вспоминать, про покойных или хорошее, или ничего.
Настю, конечно, больше свекровь занимала. Разглядывая сильно постаревшую, раздавшуюся женщину – виновницу своих страданий, она с горечью и удивлением вспоминала, как рыдала ночами в подушку, чтобы не разбудить 3-х летнюю дочурку. И успокаивалась, лишь представив, как дочь вырастет, станет умницей и красавицей, найдет себе принца на белом коне и будет выходить за него замуж… А Настя свекровь на свадьбу не позовет!
А та придет, будет проситься, унижаться… Мол, пустите внученьку со свадьбой поздравить, а Настя встанет гордо из-за стола и скажет так, чтобы все-все гости слышали:
– Смотрите, вот плачет женщина, лишившая ребенка отца, выгнавшая нас из дома, ни разу не поздравившая и не подарившая малышке на день рождение подарка. Которая даже за костюмчик, купленный внучке на крестины, с меня деньги потребовала! Смотрите на нее! А когда внучка выросла – вот, пришла. Прощения просит…
Обычно на этом Настино уязвленное самолюбие успокаивалось, фантазия дальше не шла, и она засыпала, уверив себя, что и без отцов дети растут.
