Срочная депеша от короля Варры согревала грудь Коргана под рубашкой, дублетом, двумя слоями доспехов и под толстой коркой грязи поверх всего. А единственное, что позволяло теплиться надежде на сохранность в сердце человеческого гонца – перед тем, как отправить, послание хорошенечко заколдовали. Если очень повезет, то друидское колдовство сбережет его не только от чужих рук и довременного прочтения, но и от всяких сопровождающих перевозку состояний.
Неожиданных для человеческого рыцаря.
Корган выдернул меч из хитинового черепа затихающей сколопендры, отошел, чтобы передняя пара лапок не дотянулась до него жадным конвульсивным движением. Потом на всякий случай отсек твари голову. Мало ли… Шесть глаз злобно таращились на человека с отрубленной головы. И, наконец, помутнели, закрылись длинными сиреневыми ресницами.
Зверюга оказалась не просто злобной, а по-настоящему одержимой желанием его сожрать. Мало того, что выследила и обрушилась в самый неподходящий момент перехода через местную, бурную и холодную речку, так и потом протащила благородного рыцаря мало не по всем хлябям и лужам, старому ложу ручья и охапкам прелой листвы, буеракам и косогорам, стуча всеми местами и костями, которые теперь отчаянно болели. Снаряжение выпрямить и отчистить будет стоить немало монет, если, конечно, доспех и кольчуга рыцарю еще понадобятся в дальнейшем. В чем рыцарь имел несчастье сомневаться.
Темнело. Корган полюбовался на лезвие, ставшее из ясно-серебристого черно-зеленым. Хотел было обтереть меч о свой плащ, но тряпка пребывала в достаточно изгвазданном состоянии. Травы тут не было, а неприветливая земля пахла как-то странно, не как у людей. Попытка вытереть меч о ствол закончилась тем, что клинок ухватили жилистые руки-ветви и потянули на себя, но Корган оказался сильнее, упрямее – и победил вредный, чересчур живой вяз.
Рыцарь подумал-подумал и провел лезвием по лохматой шкуре на голове самой сколопендры, как раз между тремя парами глаз. Лезвие почти очистилось.
Теперь нужно найти коня. Нант шарахнулся и рванул поводья, но далеко бы не убежал, во-первых, будучи настоящим рыцарским конем, а во-вторых, будучи верным как собака. И Корган не смог бы бросить своего боевого товарища на произвол судьбы. Пусть Нант и ускакал, зато на прощание от души лягнул зловредную сколопендру, лишив подвижности хотя бы одну пару ее лапок.
Посмотреть бы на себя сэру рыцарю перед появлением при дворе альв… Но ручей остался где-то очень далеко позади. Один глаз отчаянно болел и по ощущениям благополучно заплывал – после того вредного дерева-живодера, напавшего первым и явно надеявшегося пообедать рыцарем. Распрямился гибкий сук над тропой так, чтобы сбить Коргана из седла, но угодил на излете всего-то по левому виску и левой руке. Мерзкие шипастые листики посекли кожу и художественно покромсали рукав, прямо-таки согласно веяниям последней моды двора короля Варры, однако от крупных порезов Коргана спасла прочная, льняная нательная рубашка, надетая последним, пятым слоем.
После столкновения со вторым чудовищным порождением леса – вудвузом, считавшимся сказкой, болело вывихнутое и с трудом вправленное плечо. Невоспитанный палочник чуть не лишил Коргана зрения и обкорнал часть волос по правой стороне головы, сделав его похожим на восточных степняков с их обритыми боковинами.
Корган подумал, что местные парикмахеры постарались так, что его бы родная мать не узнала. Правда, подкидыш, выросший при дворе короля, и не имел чести знать своей матери. А еще, по мнению короля Варры, и вовсе не имел воображения, что в землях альвов, по слухам, должно было очень даже сильно пригодиться. Кошмары, таящиеся в недрах человеческого сознания, здесь имели свойство оживать. Таинственного Корган не искал, мертвые его не пугали. От живых вреда всегда было больше. Да и думать о плохом не хотелось – это тоже никогда и ничего хорошего не приносило.
Возвращаться по следам их схватки со сколопендрой Коргану было легко: тварь проламывала кусты и валила деревья, надо было всего-то отслеживать самые крупные разрушения. Когда попалось глинистое ложе старого ручья, спина снова заболела, напоминая, что именно тут гадина умудрилась ухватить его за ногу и протащить четверть полета стрелы по всем препятствиям. Теперь от рыжей глины волосы стояли колтуном, кольчуга была забита и основательно утяжелилась, а потом обретенный слой грязи пополнился черно-зеленым ихором самой сколопендры.
Настолько грязным рыцарь не был и не чувствовал себя никогда! В довершение всех бед проточной воды в округе не попадалось. Рыцарь попробовал вернуться к той холодной речке, где на него обрушилась сколопендра, но она просто исчезла.
Может, местные чудовища выпили ее досуха и теперь решили подзаесть рыцарем? По слухам, болота не могли находиться в дивной стране, они, даже если возникали, быстро превращались либо в прекрасные чистые озера, либо в великолепные леса.
Правда, в пограничном лесу, куда совались только безумцы и сумасшедшие, ничего великолепного Корган не увидел. Да и не до красот ему сейчас было.
Пить хотелось отчаянно, ноги еле передвигались, и смеркалось подозрительно быстро.
