Солнце нещадно слепило. Рыжая девчонка, не обращая на него никакого внимания, до рези в глазах пялилась в траву.
– Ну, где же ты, Кузя,– едва слышно шептали губы, а на высоком лбу выступила испарина.
Уже в который раз Юлька корила себя: ну зачем она привезла Кузю в деревню. Сидел бы себе дома и спокойно ждал. Нет, она, желанница, пожалела несчастного. Выпустила побегать в пушистую травку.
Издалека за ней внимательно наблюдала сестра.
Женя была старше на год и девять месяцев, и взрослые часто шутили, как хорошо они отпраздновали годик ребёнка. Юлька не совсем понимала о чём они, но тоже смеялась.
Вот, рядом зашелестела трава, весело закачались колосья. Юлька напрягла зрение. Она боялась двинуться с места, будто бы стояла на мине.
А чёрная пушистая мина, всё так же не находилась.
– Ну, что ты там застряла. Уже домой пора ехать. Мать с отцом сейчас выйдут,– нетерпеливо притопнула ногой Женя.
– Да иду я,– в отчаянии девочка заломила руки,– Кузя, миленький, ну где же ты?
Взгляд её упал на колонку. Где б ещё она увидела такой забавный анахронизм. Высокая железная каланча протянув длинную руку вверх терпеливо ждала, когда её кто-то опустит, потом ещё и ещё. И тогда она смиловистится, пару раз громко чихнёт и извергнет из крана тугую струю ледяной воды.
Ключевой, хрустальной, такой холодной, что аж зубы заломило от одного воспоминания.
А Кузи всё не видно.
Вот из низенького домика с покатой крышей вышли родители, а за ними и бабушка с дедушкой.
– Юля, садись в машину,– строго скомандовал отец. И та, не посмев возразить, печально вздохнула.
– Ладно, Кузя, раз ты так решил, оставайся на воле, – и сделала шаг назад. Широкий, чтоб ненароком не раздавить беглеца и…
