Внимание! Данныйтекстсодержитоткровенныесцены, запрещённыедетямдо 18 лет.
Всеуказанныевкнигесобытиякогда-тоигде-топроизошли, ноточнонесвами. Аеслипохожинаваши, прошусчитатьихпростымсовпадением.
Всеименаидатынеизменены, ноте, ктоихможетузнать, книгнечитают.
Анапоследокпрошу: несудитеЮлькуслишкомужстрого, онавсеголишьдевчонка, случайнопопавшаявнемилосердныежерновазлодейкиСудьбы. Ипреждечемкинутьвнеёгневноеслово, вспомнитесебявзолотыевосемнадцать.
Приятноговампрочтения!
Она лежала на мягких подушках, широко раскинув голые ноги. Ну как, голые, носки-то она не сняла. Чёрные брюки-резинки с собственноручной разноцветной вышивкой «Джесси» вдоль левой штанины небрежной кучкой валялись на полу. Трикотажная кофточка была распахнута настежь, а бюстгальтер свободно болтался на одной целой бретельке. Так лежала она уже добрых десять минут, а возбуждённый парень елозил на ней своим голым телом. Хорошо, что в комнате было темно, иначе ей ни за что не удалось бы скрыть своего ни чем не прикрытого разочарования. В кои-то веки она наконец-то была готова лишиться с ним девственности, а тут…
На миг, она услышала жалобный звон, так разлетелось в хлам её сердце. Будто бы это хрустальный сосуд наполненный пламенной страстью. Этот звук, ещё долго будет преследовать Юльку во снах, но это потом, а сейчас.. Стыдливо пряча глаза, парень покосился на девочку. Щёки мальчишки покрылись багровыми пятнами. От стыда, он готов был сейчас провалиться на месте. –Ну как же так… Отрежу к хренам…– бубнил он, разминая в ладонях свой сморщенный член. Сквозь кружевные шторы, блики от фар проезжающих мимо машин, рисовали на стенах ажурные тени. Голый торс юного Аполлона казался гротескной скульптурой ловя влажной кожей иллюзорный окрас. Но мальчишке сейчас не было до этого дела. Он отчаянно теребил пенис закусив до боли губу, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону Юльки. Она молча лежала, раскидав в стороны ноги, бесстыдно выставив на показ своё непорочное лоно. Ей невыносимо было смотреть, как сконфузился парень, как исказился в гримасе неверия его рот, понимая однако, насколько стремительно рушатся её мечты и надежды. Со вздохом она поднялась, и собрав в хвост непослушные локоны, небрежно откинула их назад. Парень растерянно замер, боясь посмотреть ей в глаза. Окинув его долгим изучающим взглядом, Юлька, наконец-то решилась. Лёгким движением, убрала она прочь его потные руки и взяла вялую плоть в свои тонкие пальчики. Нежным поглаживание, пробежалась по складочкам и уловив судорожный вздох кавалера, довольно расслабилась. Властно толкнув парня в грудь, она повалила его на кровать. "Как же там в папиных фильмах…" – проскочила тревожная мысль, но тут же сменилась картинками. Да, не зря она всё-таки смотрела порнуху. Вот, пригодилось… Бедра мальчишки дрожали от напряжения, но безвольная плоть не желала вставать. Обречённо вздохнув, Юлька набралась храбрости и склонилась над павшим героем. Подвинув нежную кожицу, она оголила головку и слегка коснулась губами. Парень вздрогнул. Павший герой шевельнулся. Искусительница улыбнулась. – Да!– судорожный выдох был красноречивым ответом. Осмелев Юлька провела языком по головке, нежно пощекотала уздечку, ловя ртом медленно восстающего воина. Мгновенье и она уже ткнулась лицом парню в лобок, вобрав в рот весь клочок жалкой плоти. Мягкий и тёплый, он вздрагивал на её языке, заставляя хозяина шумно пыхтеть. Так, что же дальше? Вспомнив вновь папины фильмы, она ритмично задвигала головой, помогая себе тонкими пальчиками и с удовольствием отметила, как твердеет на языке мужская плоть, как и восстаёт из пепла, достоинство незадачливого Казановы. Парнишка задвигался, подаваясь навстречу горячим губам и вцепившись ей в волосы, гортанно рычал.
И вновь два потных тела повалились на простыни… И снова ладошки на полных грудях… И жаркие губы… И жадные руки…
И вдруг грохот в двери:
– Вы, что там, заснули?
ГлаваГлава
Весна в этом году выдалась на редкость сырой и грязной. Городские улочки с налётом неприглядной серости пасмурного дня душили на корню всю радость окончания холодов. В Курске вообще достаточно холодный климат, всё-таки Центральное Черноземье. Для худенькой рыжей девчонки поездки в техникум по такой погоде превращались в жестокую пытку. Нескладная, с торчащими лопатками и острыми коленками, Юлька всё время мёрзла, а особенно сейчас, когда её первая любовь так далеко и совсем не греет разбитое сердечко.
Хорошо хоть школу успела закончить на старом месте. А откуда ездить в ненавистное училище, не важно. Юлька никогда не любила учиться. Вот почему одним это легко даётся, как, например, старшей сестре, а для неё это необходимое занятие давно превратилось в сущую каторгу? Женька всегда и во всём превосходила Юльку, не только в учёбе. Она вообще росла послушной и тихой девочкой. Мама часто рассказывала, что, когда родилась Юля, Жене едва исполнился один год и девять месяцев, но ей уже твёрдо сказали, что с этих пор она взрослая. С мыслью, что нелепый кричащий младенец украл у неё детство, и росла девочка. Раз есть младшая сестра, значит, она, Женя, уже большая и должна во всем помогать маме. В общем, сами того не понимая, родители лишили старшую дочь беспечной радости и привили стойкую ненависть к младшей сестре. Сестры с детства люто ненавидели друг друга. Ещё и потому, что им приходилось ютиться вдвоём в одной маленькой спаленке, где априори не может быть чьих-то личных вещей. Так для маленькой Юльки все любовно припрятанные безделушки сестры являлись, естественно, общими. Что не могло не вызывать Женькино недовольство, и девочки уживались кое-как, подобно кошке с собакой.
