Предметом исследования для теолога является обычно какое-то событие, где так или иначе проявило себя Божественное. Либо это может быть изучение свидетельства об этом событии. Уже на основании этого создаются доктрины, концепции, догматы и каноны…
Можно также говорить о той или иной человеческой деятельности и рассматривать эту деятельность в связи с Божественным, т. к. Бог согласно библейской картине мира входит в активное взаимодействие с человеком.
Бог проявляет Себя в человеческой деятельности…
Так, уже вполне устойчивым стало такое выражение, как «теология истории»… А известный немецкий теолог Пауль Тиллих одну из своих работ озаглавил «Теология культуры».
Не означает ли подобная «перенастройка» фокуса внимания от священных текстов к пространству типично человеческому попытку расширить зону осознанного в Божьем промысле? Конечно, при этом ответственность за такую попытку только увеличивается, а сложность умножается.
Характерно также то, что теолог обычно занимается тем, что было… в том смысле, что поток времени унёс происшедшее довольно далеко от настоящего момента. Там, в прошлом происходили великие события Священной истории, там формировалось предание и закладывались основы вероучения. А что же сейчас? Неужели Бог оставил человека? Неужели Его действия недоступны для восприятия, понимания и усвоения? Думать так не означает ли постулировать неверие?
Современный верующий человек испытывает известную «ностальгию по настоящему»… В теологическом смысле это означает, что удовлетвориться только прошлым он не может и не хочет… Он хочет быть соучастником Божественной жизни «здесь и сейчас».
Однако как ему осмыслить настоящее? Большинство сильных умов в т. н. гуманитарной области (историки, социологи, философы, религиоведы, богословы) занимаются как раз анализом прошлого. Считается, что настоящее – удел людей легкомысленных, новостных дикторов и публицистов, а глубина и высота становятся заметны лишь с некоторой исторической дистанции…
Но так ли это на самом деле?
Ведь, скажем, во времена Христа, это настоящее было в известном смысле больше и глубже прошлого! Может быть, вся проблема в том, что удержаться в этом настоящем, не потеряв измерение вечного, сложнее?
В этой связи можно сказать о том, что сила слова, звучащего в настоящем, больше. Это слово способно менять реальность, возвышаясь до слова творящего, Божьего Слова…
В таком смысловом контексте профессия публициста, как человека, обращающегося к широким массам, обществу наделяется дополнительным значением… Если бы только публицисты осознали это! Если бы только они за мерцающей тканью настоящего не забывали бы и о вечном!
Раскрывать Божественные действия в настоящем, а не только перемывать косточки недругам – вот настоящая задача пишущего и говорящего человека…
Конечно, после такого патетического начала необходимо добавить известную долю иронии, сказав, что всё это относится к некоему почти недостижимому идеалу…
Но всё же, но всё же…
А теперь немного о данной книге.
В ней собраны некоторые мои попытки участвовать в публичном пространстве общения на церковные и околоцерковные темы последних лет. Я пробую размышлять и о старых (но окончательно не решенных) вопросах (как, допустим, вопрос взаимоотношения Церкви и государства), и о громких духовно-политических резонансных событиях, касаюсь сугубо современных реалий (как, скажем, духовное движение, возглавляемое священником Георгием Кочетковым), не забываю и про ярких персон «от религии», пытаюсь искать примеры для подражания…
Несмотря на кричащую пестроту современной церковно-общественной палитры, мне думается, за этим смешением красок можно попытаться увидеть и нечто другое…
Может быть, нет-нет, да и мелькнет где-то в незримой глубине свет вечности, и откроется в происходящих событиях сила и премудрость Божья?..
От «сакральности» власти к сакральности жизни
Допустимо ли использование библейских смыслов, связанных с темой сакрального, применительно к нашему времени? И в чём именно эти библейские смыслы заключаются? Попробуем поразмышлять об этом.
В последнее время в связи с периодом выборов и предстоящей инаугурацией президента вновь в том или ином виде появлялась в СМИ тема сакральности власти. Говорят, например, что «нам русским трудно жить без сакральности власти. Практически невозможно. Не потому, что мы холопы, а потому, что через власть, которая «всегда от Бога», хотим получить водительство Божие. Хотим, чтобы властитель был не только сильным, но добрым, справедливым, правящим по совести»[1]. При этом предполагается, что, поскольку президентская власть – власть с довольно большими полномочиями, то и относиться верующему человеку к этой власти нужно соответственно тому, как об этом свидетельствует нам Писание. Обычно здесь приводят известные слова апостола Павла «нет власти не от Бога» (Рим. 13:1) или вспоминают, что библейские цари Давид и Соломон были не только правителями, но и, очевидно, любимыми и водимыми Богом людьми, а, значит, царь, властитель (или в нашей исторической действительности – президент) – если и не говорят, то подразумевают апологеты сакрального отношения к власти – помазанник Божий.
