Когда это было (?), – еще задолго до знаменитой «Перестройки», и задолго до «распада» огромной страны, в прошлом двадцатом веке (20-ом). А в новом 21-ом компьютерном веке, когда у каждого человека на руках сотовые и смартфоны не только для связи, но и для развлечения в соц-сетях, а в ушах молодых людей музыка в наушниках, – кажется, что всё было очень давно, – лет 100 или 200 назад.
Из небольшого села (деревни), ранним августовским утром выехала с характерным грохотом по лесной дороге старая телега, запряженная старенькой пегой лошадкой «Ласточкой», которую хорошо знал Егорушка, мальчик, темноволосый, коротко стриженный и вислоухий. Егорушка ехал домой к родителям, ему исполнилось 7 лет, и ему нужно было готовиться идти в школу первого сентября.
Кроме него в телеге впереди сидел кучером, держа в руках вожжи, Петр Силыч, как звали на деревне старого конюха. А справа от него сидела Мама, молодая похожая на девчонку женщина без платка с завитыми снизу волосами, прихваченными сзади заколкой бабочкой из прозрачного оргстекла.
Телега тарахтела при малейшей кочке. А еще поперек дороги тянулись и выпирали из земли корни придорожных сосен. И пока проезжали сосняк, Егорушка ухватился за небольшой борт телеги, в виде толстой палки, потому что его трясло, и он подпрыгивал на месте, как крышка кипящего чайника, который бабушка ставила на электрическую плиту и всякий раз, отвлекаясь на другие дела, забывала посмотреть.
Чай они пили с бабушкой вечерами. Чай с вареньем из лесной ягоды малины, за которой сами же и ходили в дальний лес. А после чая бабушка ему читала-рассказывала такие некие сказки. Прямым чтением эти вечерние рассказы назвать было нельзя, – ведь бабушка по ходу меняла слова текстов, поясняла особо непонятные Егорушке словосочетания, фразы и предложения, так что получался полноценный бабушкин рассказ. А читали они «Мудрую Книгу», как её называла бабушка и хранилась она на полке, сразу под «пряслом», под иконами в Красном углу.
Егорушка так сильно привык к деревенской жизни, (детское сознание сильно впечатлительное) и ему казалось, что он тут прожил всю свою сознательную жизнь с самого рождения, младенчества своего он просто не помнил, город и детские ясли выпали у него из памяти.
О городе, куда теперь увозила его Мама, он знал понаслышке, а помнил отрывками. Сначала его водили в ясли по каким-то асфальтовым тротуарам, а по дороге рядом фырчали и шумели и дымили какое-то множество машин, – они останавливались, выстроившись в ряд, и они с Мамой переходили широкую дорогу по белым полоскам на асфальте. Это было, когда Мама после окончания декретного отпуска пошла на работу, а Егорушку определили в ясли с полутора лет по путевке профкома.
А когда в три года надо было переводить его из яслей в детский сад, – мест в детском саду не было. Мама ходила на прием к депутату горсовета. Там сидела женщина в очках с толстыми стеклами пожилая, худенькая, поджарая. И на жалобу Мамы она сказала: «не хватает мест в детских садах? Это потому что там не хватает нянечек. Ради ребенка, – идите работать нянечкой в детский сад и устроим вашего сына…». Мама подумала: с чего это я пойду нянечкой? И пришлось отвезти сына к бабушке. И он там поселился на долгое время. А мама ездила к сыну во все выходные дни. 5 дней работала, а в субботу на автобус спешила, или в пятницу вечером шла на автовокзал, – когда как.
