С этими кошками, которые лезут на трон, когда им место только на коленях у мужчин, разговор должен быть короткий…
Дж. Б. Шоу «Смуглая леди сонетов»
1.
Сестренка Мари. Не то, чтоб совсем из шлюх,
Но с легким бессмертьем, тающим в томном взгляде.
Где я успевала, смутившись, спросить о двух,
Брала шестерых ты, втирая седьмому дяде,
Что муж был охальник, хам, хулиган, лопух…
И я напрягала сызмала тонкий слух,
Поскольку пасем, понимаешь, не славы ради,
А ради любви на крови залетейских мух —
Им глазки и лапки поэт посчитает в своей тетради.
И вот ты стоишь, нетленная, в зоосаде,
А я остаюсь синонимом всех старух.
2.
Сестренка Мари, ты продрогла, возьми пальто.
Что наша вражда – античность, зола и лава.
В глазах Геркуланума, в пепле его пустот —
Вот столько же слез, и в ночи различаешь слабо
Оттенки кровей, бургундское от бордо.
Нашей жизни отнюдь не Барто сочиняет главы,
Но зато – королева, каменная – зато,
Мемориалу вовек не покинуть своей оправы.
Мы имеем возможность любить, но права
Быть любимой нам не давал никто…
Глядя, как зоосад вокруг превращается в шапито —
Не за то мы боролись, воистину, не за то.
3.
Пальтишко мое приспущено с белых плеч
Твоих, на мельничный жернов слетает птица.
Ты знаешь, наверно, я б стала тебя беречь,
Когда б нам выпало вновь, двоюродным, породниться,
Хотя ты, конечно, удавишься поклониться,
И взгляды одни – разрывные, шрапнель, картечь.
Надо было, что ли, вниманье мое отвлечь,
Ну, там рявкнуть: пошла ты знаешь куда, сестрица?!
Потому что – чем наша нежнее при жизни речь,
Тем активней посмертно хочется материться.
И по делу: тесна, к сожаленью, моя столица,
Для полков, которым с тобой не терпелось лечь.
