Маленький фиолетовый шарик планеты словно растворялся в тёмных пучинах космоса, всё дальше погружаясь в его недра. Холодные и манящие светила, густо разбросанные вокруг, медленно кружились в своём вечном танце, создавая неведомые волшебные картины, один взгляд на которые повергал разум в столь величественное, столь необъятное, столь неподвластное и одновременно привлекательное нечто. Расплывшаяся тёмная пелена мрака будто вливалась в душу, нашёптывая грустные, а порой и тревожные мысли.
Соня, наконец, открыла свои огромные голубые глаза. Подняв руку, она несколько секунд придирчиво рассматривала её, после чего обвела взглядом отсек космического корабля. Через мгновение она мило улыбнулась, заметив меня. Силой мысли я приостановила работу имплантата, воспроизводившего одну из лучших песен моего любимого сборника рока, и сказала:
– Привет, я – Яна. Готова повеселиться, подруга?
– Привет, Яна, я… Соня, – небольшая заминка была практически не заметна, но тем не менее являлась не очень хорошим знаком, – Зажжём, подруга.
– Скоро вернётся сержант Геморрой. До сигнала ты должна притворяться спящий. Иначе операция провалится.
– Хорошо, – снова улыбнулась девушка, опустив голову, с которой лились короткие золотистые волосы.
Корабль снова тряхнуло, чуть больше чем обычно. Вальяжным жестом я достала смокер, но тут же спрятал обратно. Во-первых, сержант непременно бы доложил об этом матери – это ещё одна скучная лекция и полный разочарования взгляд; а во-вторых, на основе этого он мог понять, что я нервничаю, потому что снова готовлю гадость в его адрес. Вместо этого я снова уставилась в иллюминатор, с каждой секундой погружаясь в свои невеселые мысли.
Время шло, думы перешли из раздела самокопания в самоуничижение, а сержант всё не приходил. Решив, что так может продлится до самой Земли, поскольку очевидно, что он болтал с пилотами о том, какой он молодец, а его усы не раз спасали этот бренный мир (мужчина мог спокойно заниматься этим, поскольку, кроме пилотов на корабле больше не было посторонних, а, следовательно, и защищать меня было не от кого), я повернулась к Соне:
– Разбери его на субатомы, пойдём немножко побродим по кораблю.
Была идея взломать медотсек и накидаться чем-нибудь, но не хотелось оставлять скучать Соню. Поэтому, пройдя мимо него, подумав, свернула в вольер. Здесь везли несколько клеток с эндемиками1, которые по каким-то причинам эволюционировали в короткие сроки после терроформирования Андромеды-3CФк, то ли для более подробного изучения, то ли для частных владельцев, отваливших за них немалые деньги. Внешне они были похожи на земных зайцев, только размером намного меньше, а шерсти побольше. Из-за этого они казались чудовищно милыми. Естественно, перед тем, как их отправлять в колыбель человечества, животных неоднократно проверили. Поэтому я без опасений открыла одну из клеток и достала оттуда тёплое и пушистое создание, которое испуганно сопело.
– Какой красивый! – восторженно воскликнула Соня, хлопая ресницами.
– Хочешь подержать? – на утвердительный кивок я протянула руки, – Только осторожнее.
Пушистый комочек перекочевал в её прохладные руки. Неожиданно корабль словно во что-то врезался, мы вписались в стенку. Послышался писк, а затем неприятный хруст.
Моргнувший свет зажегся, и мы в медленно открывающейся ладони Сони узрели маленький труп.
– Ты его убила, – немного ошарашено сказала я.
– Уби… ла? – будто не понимая значение этого слова, повторила она.
– Да, чёрная дыра тебя побери! Убивать – это не круто.
Её лицо исказилось, девушка готова была заплакать. Аккуратно, одним пальчиком она погладила мохнатого, словно пытаясь его оживить.
В коридоре послышались суетливые шаги. Я подняла Соню с колен и поставила в угол, чтобы не спалиться. А затем, поглаживая ушибленное плечо, открыла дверь отсека:
– Я здесь.
Спешивший в жилой сектор сержант Усан, по-армейски грациозно развернулся и грубовато, в своем духе, приказал:
– Иди на место, в свой отсек, пристегнись и запрись. И никуда не выходи.
– Есть, сэр. Так точно, сэр.
В этот раз он даже глазом не повёл, никак не отреагировав на мое кривляние. Только кивнул и поспешил обратно. Это означало, что случилось что-то весьма нехорошее и лучше последовать его указаниям, сколько бы антипатии к нему не питала.
Оставив бедное мёртвое животное, мы с Соней поспешили в каюту.
