Монотонный звук колёс возвестил о появлении колонны с ранеными и убитыми. Десантник приподнялся на локтях и упал. Его нашли, когда всех морских пехотинцев погрузили в крытые автомобили и направили в госпиталь на территории сопредельного с Ираном государства. Две медсестры Красного Креста из французского легиона – одна африканского происхождения, другая из районов Закавказья, изъяснявшиеся на смеси англо-немецкого диалекта – попытались тащить тело на носилках. На пути они натолкнулись на мину.
Мина времён войны в Дагестане разорвалась, оставив на земле лежать три трупа: двух молодых женщин и парня, предположительно того же возраста, то есть достигшего совершеннолетия, попавшего в эту далёкую страну из Чеченского аула, где он проходил службу вместе с другими его товарищами из России. Их троих повенчала смерть. Они – это никто и ничто.
Тело парня, разорванное на куски, с вывернутыми внутренностями, десантники тщательно завернули в плащ-палатку, положили в едва уцелевшую, покрытую пылью бронированную машину самоходки и повезли в ближайший пункт, где находились все раненые и убитые вместе.
Их переложили на доски, откуда-то появившиеся рядом с пунктом, и все провожающие закурили, набитые табаком папиросы, вызывая рвотный рефлекс у стоящих рядом детей курдов.
Высокий мальчик Рамиль, грязной внешности задержался у обочины и случайно толкнул босой ногой серебряного цвета цепочку с жетоном и номером десантника, погибшего во время взрыва. Порывшись в пыли, он нашёл ещё обрывки платков и писем, залитые кровью женщин-санитарок. Рамиль собрал всё содержимое, кроме рваной ткани, включая жетон, и, повесив себе на шею, убежал в посёлок. Его семья доедала остатки обеда, состоящего из засохшего хлеба и питьевой воды из кружек.
– Решая Афганский вопрос, мы забыли поставить точку в этой области, – едва вспоминая русские слова, проговорил майор – командир батальона по борьбе с терроризмом. Его возраст никому ни о чём не говорил. Он напрягся и выплюнул остатки вязкой махорки, застрявшей в его жёлтых зубах. – Пусть земля ему будет пухом.
Приглядевшись, все признали в этом невысоком мужчине вертолётчика десантных войск, пенсионера и профессионального вояку. Всех убитых в тот же день доставили в порт, где погрузили на подлодку с буквой «К» вначале и вывезли в открытый океан. Подлодка встретила груз с наименьшими для себя потерями, устроив заключительные проводы своим героям.
Весь состав подразделения выстроился на палубе. Венки зарубежных государств, увитые чёрными, траурными лентами, поплыли по тёмной воде, изменяя величие и нравственность в обыденность и привычку. Движущиеся тела, под звуки музыки, расплылись по всему пространству. Кто найдёт их трупы в далёкой стране, куда они попали не по своей воле?
Чайки, обычно сидящие на поручнях верхней и единственной палубы, встретили эти жертвы с предпочтением никогда не отлетать отсюда, благосклонно увязавшись с лодкой до самого окончания плавания и требуя всё новых и новых подношений со стороны дежурных по камбузу. Их гортанные крики теряли свою мощь и замедлялись с появлением самолётов, у которых боевая сила превосходила в несколько раз подлодку с атомным боезарядом.
Усталость живых моряков дала понять командирам подразделений, что единственный путь следовать голосу разума – это плыть в бесконечное плавание по дороге мести и безумия. Всё остальное – безрассудный карнавал теней, костюмов, личин.
Ночные представления погибали в дневной сутолоке. Листы, испещрённые мелким почерком, валялись по всему дну подлодки, когда трое представителей глав командиров – один из них врач, полный, в белом халате – проверяли состояние кубрика.
– Требуется убрать помещение перед швартовкой, – заключил, справа держащийся, кавторанг.
Они вернулись назад в каюту и стали расправлять свои вещи, чтобы утром высадиться на берег.
Стояли теплые августовские дни. Жаркое лето к всеобщему удовольствию подходило к концу. Все ждали осени. Сезон отпусков выдался как никогда душным и сухим. Даже самые ярые противники загара побывали на пляже и хоть раз искупались в Волге. В выигрыше оказались те, у кого отпуск выпал на любое другое время года. Спастись от жары можно было лишь в стенах учреждений, где установлены кондиционеры или на берегу прохладной реки. Тень навевала мысли о том, что зима это выдумка злых людей, кто никогда не испытал на себе «прелести» летнего зноя.
Экзамены в вузы были сданы и новоявленные первокурсники приобщались к студенческой жизни на стройке, в общежитиях и подсобных хозяйствах в качестве практикантов.
Те, кто не поступил в университет, тоже не были спасены от жары, но им было легче – весь год можно было готовиться к следующим вступительным экзаменам. У специалистов, уехавших по своим направлениям из города, уже не было чёрной зависти к тем, кому посчастливилось по распределению остаться, по крайней мере, они были отмщены.
Для Люси Уваровой лето пролетело как никогда быстро: Государственные экзамены, поездка в Крым, а затем в Москву. К госам она практически не готовилась. Было повторено всё пройденное за последний год. Новых тем они не проходили, лишь на практике применяли полученные знания. Поэтому времени для самоподготовки было достаточно, и чтобы сходить на пляж, и развлечься в кино, посмотрев остросюжетный боевик с участием Бреда Пита или Стивена Сигала.
