Из нескольких точек земного шара поступали необычные сообщения о том, что происходит с мировым океаном.
Отчётливо видные волны исчезали, а в некоторых местах установился штиль на несколько суток.
Свечение под водой и непонятное поведение животных, их обеспокоенность – всё это вместе с пониманием, что так происходит по всей планете, давало понять, что начались какие-то серьёзные изменения.
Дельфины подплывали к берегам, всматривались в удивлённых людей и словно требовали что-то, но не могли выразить этого.
Наконец, через несколько недель такого затишья – когда воды океана перестали шуметь и издавать привычные звуки, из морских глубин на берега различных городов стали выходить изящно одетые крабы и моллюски.
При виде такого исполинского размера существ, сравнимых в среднем с крупным человеком, никто не подходил к ним, предпочитая следить за тем, что же морские жители будут делать дальше.
Привыкая к наземной атмосфере и условиям суши, эти посланцы отправлялись в город.
Бродя по улочкам, они старались прийти к определённым местам, в которых играла или звучала музыка. Забредали как к уличным исполнителям, так и к магазинчикам пластинок.
Последнее их интересовало по-настоящему, ведь то громадное изменение, что наметилось в мире, было именно этим – шум воды, прибоя, обязан был смениться новыми звуками, и посланцы отправились за материальным носителем, который и должен был вечно храниться в глубинах океана и давать звук волнам различного размера, прибою.
Обретаясь у входа в эти заведения, они смогли через несколько дней хрипло, с нечеловеческим акцентом, произнести пару фраз, которые убедили владельцев и сотрудников впустить их в магазины.
– Звуки волн, – только и сказал один большой краб, выползший из моря в наших краях.
Владелец магазина, внимательно следивший за новостями и знавший, что по всему миру морские существа ищут музыку, с удовольствием позволил крабу устроиться в удобном кресле и принёс свою коллекцию.
Ему хотелось удивить гостя, и он начал ставить одну за другой пластинки.
– Если ему хочется музыки волн, то я попробую подобрать что-нибудь похожее на то, как море звучало до этого, – подумал он, решив, что начнёт с подобного, а дальше начнёт выбирать что-то более энергичное.
Но те мелодии, имевшие в себе что-то от океана, не понравились крабу. Этот постоянный шум, пусть и не утомлял, но за многие тысячи лет успел надоесть морским обитателям, поэтому пришлось сразу перейти к другим вариантам.
Классическая музыка не понравилась ему, хотя поначалу, казалось, что краб внимательно слушал и даже подёргивал в такт своими клешнями – однако через тридцать минут, он разозлился и едва не ушёл из лавки, так что владельцу с трудом удалось успокоить его.
Джаз и поп-музыка также пришлись не по нраву ему, эти мелодии не подходили для океана, не годились для того, чтобы воспроизводиться в течение последующих многих тысяч лет.
Затем настало время рока, в котором множество альбомов было, сразу отброшено крабом – слишком тяжёлая музыка ему также не нравилась. Однако были и такие альбомы, которые краб прослушивал до конца без возражений.
В такие моменты он довольно щёлкал клешнями, и владелец магазина складывал эти пластинки в небольшой ящик, специально приготовленный для транспортировки.
Отбор занял несколько дней практически непрерывного прослушивания музыки всех жанров – десятки альбомов от «классических» до совсем малоизвестных откладывались в уже несколько ящиков.
Под конец краб заметно вымотался и, достав, из одного из многочисленных карманов несколько крупных камней с пригоршней золотых самородков, стал выбираться из кресла, направляясь к выходу.
Владелец, уставший не меньше краба, сделавший за это время только несколько перерывов на еду и краткий сон, сказал, чтобы краба проводили и доставили, куда он пожелает ящики с пластинками.
Краб только на секунду обвёл взглядом своих тёмных глазок магазин, а затем вышел на улицу.
Дверь издала при закрытии короткий звук и на этом работа магазина на этой неделе завершилась, все пошли отдыхать.
Краба проводили до пирса, с которого он неловко соскользнул вниз в воду и туда же осторожно опустили те несколько ящиков, так своеобразно оплаченных им.
