ГЛАВА 1
Надпись над дверями - «Центр паранормальной медицины» - пугала, порождая знобкий холодок в животе. А куда деваться. У тебя приоритет. С любой проблемой - только к паранормалам, никто другой не возьмётся.
Таня Минаева поёжилась, обхватывая себя за плечи. Как абсолютно здоровый человек, практически никогда ничем не болевший, любых врачебных манипуляций по отношению к себе она боялась до дрожи. Ну и что, что сама давно позабыла, когда её в последний раз уносило в обморок при виде крови. Подумаешь, днями за операционным столом уже не первый год. Так ведь не в качестве пациента же!
А тут ещё целители. Генномодифицированные люди, владеющие паранормой из психокинетического спектра, способные вытащить, выдрать из лап смерти самые страшные и безнадёжные случаи. Страховка Центра ПМ - удовольствие не для каждого. Радоваться бы, что входишь в список тех самых «не каждых». Но в то же время с лёгкостью отдала бы тем, кому нужнее. Только кто позволит. Запрещено. Жизнь врача ценнее…
Живот сводило от страха, как в детстве, когда угодила в зону невесомости на старых складах, где лазала с приятелями безо всякого разрешения. И потащило через всё пространство, прямо в зев сортировщика…
Таня заломила пальцы. Может, уйти? И - ну его к чертям всё. Слишком страшно!
- О, Татти, привет! - смутно знакомый голос выдернул из невесёлых мыслей. - Что трясёшься? Сердце в заячье мутировало?
Тёмные, коротко стриженные волосы, насмешливые серо-зелёные глаза, небольшая родинка возле глаза… Но, конечно, больше голос. Знакомый-знакомый, с лёгкой хрипотцей, отдавшийся в памяти внезапным эхом: было дело, учились вместе в медицинском колледже… Да и позже пересекались.
- Вадим? - неуверенно спросила она.
- Нет, вродебогомол! - отозвался тот весело и пошевелил у головы пальцами, изображая жвалы насекомого.
Татьяна окончательно узнала его. Вот по этой дурацкой шуточке, до которых он был большим охотником всегда.
Вадим Синицын, врач-паранормал второй категории... Нет, уже первой, на бейджике написано. С ним Таня когда-то работала. Когда-то давно… уже не вспомнить. Да и незачем вспоминать. Всё, что было до гражданской войны и обрыва инфосферы, жило в ней урывками и отрывками, осколками, которые совершенно не тянуло собирать и склеивать.
Было и было. И нет его.
Смысл убиваться по прошлому, когда полно работы в настоящем?
- Ну-ка, пошли со мной. Пошли, пошли, не съем!
Татьяна, отчаянно труся, дала себя увести из холла.
Вадим привёл её в свой кабинет. Небольшая комната в обычном для больниц минимализме: светлые стены, шкафчик с флэш-книгами, в основном по медицине, выгнутый подковой стол с личным терминалом… Голографчиеский экран терминала демонстрировал заставку: подвижный калейдоскоп из танцующих линий. Линии складывались в диковинные цветы и фигуры, перетекали друг в друга, меняли цвет и прорастали друг в друга завораживающими узорами. Смотреть на их танец можно было бесконечно.
- Кофе будешь?
Ответа Вадим не дождался, включил кофемашину, и вскоре в ладонях у Тани оказалась горячая чашечка со знакомым бодрящим запахом. Конечно, добавки, положенной паранормалу, здесь не было и в помине. Обычный кофе. В меру горький, с ароматом карамели и корицы.
- Вижу, вот твоя заявка. Перекину на себя, надеюсь, ты не возражаешь?
- Тебе разве удобно, Вад?
- А я в приёмном давно уже не сижу. Только план… Ну, ещё на выезды берут иногда.
- Как же так, - удивилась Таня. - Вы, паранормалы, ведь всегда были заняты именно на первичном приёме, в травме…
Вадим поставил кружку на стол, сказал серьёзно:
- Я лично почти всегда занимался проблемами коллег, у меня это получалось лучше всего остального. А сейчас окончательно перешёл только в эту область деятельности. Жизнь врача, специалиста, выучившегося и набравшего ценный опыт, важнее жизни пациента. Как бы дико это ни звучало для обывателя, как бы тебе самой не было противно. Ты давала клятву. Твоя жизнь тебе не принадлежит.
Не принадлежит. Вот уж точно. Таня выронила кружку, - вдребезги, звон осколков воткнулся в уши, - закрыла лицо ладонями, и слёзы хлынули.
- Татти… - Вадим положил ладонь ей на плечо. - Ну, что ты, право. Рутинная же операция. Для меня - так вообще ни о чём, сколько я их сделал за последние полгода…
Она ткнулась лбом ему в бок, закусила губу - до кровавого вкуса во рту. Ненавидела слёзы, всегда ненавидела плакать, да ещё если кто-нибудь смотрел при этом. Но самоконтроль испарился, как будто и не было никогда.
Невозможно нести на плечах всю тяжесть мира всегда, нон-стоп, 24/7. Срывается иногда. Примерно как вот сейчас.
Вадим обнял её, гладил по голове, как ребёнка. Она чувствовала золотое тепло его паранормы, понимала, что сейчас происходит, но как будто в кокон замотало все чувства.
- Что поделаешь, - сказал наконец Вадим. - Так получилось.
«Так получилось», - эхом повторились его слова в её мыслях. А ведь когда-то было иначе. Гражданская война и весь связанный с нею хаос казались чем-то далёким и нереальным, как страшный сон. Трещина прошла по памяти, по уму, по сердцу: иногда Таня помнила, что случилось конкретно с нею, а иногда нет. Чаще не помнила, но чувства бунтовали, прорывались сквозь барьер терапии, давили. Спасала работа.
