– Это были тёмные времена, – учительница говорила увлечённо, с чувством. – Представьте себе, каким был слой грязи… – Очевидно, она хотела, чтобы ученики не только запомнили, но и прониклись.
Ольга Васильевна всегда была сторонницей нравственного воспитания.
– Столько столетий прошло, а века не посветлели! – Мысли Кристины были мрачны. Она понимала, что их выражение порадует тех, кто обожает чужие неприятности. – Такие людишки – прямиком из Средневековья…
– Как жили в продуваемых ветрах камнями, так и живём, – неспешно текли её размышления по дороге домой. – А летом в этих «замках» «космического века» душно и знойно.
Над головой орали прикармливаемые соседкой из окна чайки. Блямкс, на этот раз повезло: какашка упала под ноги, а не на волосы или одежду.
– Вот вам и помои на голову. А попытка образумить сию любительницу природы – лишь масло в огонь: развопиться, как базарная бабка. Словесный понос куда вонючее птичьих какашек.
Отец Кристины, Константин Игоревич, всегда шёпотом делился с женой озабоченностью. Он полагал, что дочь либо спит, либо чем-то увлечена и ничего не слышит. Налоги, налоги, инфляция, налоги, кризис за кризисом.
– Как удобно, – думала Кристина. – Объявляешь кризис и снимаешь последнюю рубашку с холопов. Двадцать первый век сменил лишь названия, а как принадлежало всё вороватым или бандюкам, так и принадлежит, как помыкали они простым людом, так и помыкают. Чтобы подняться выше нужно либо найти способ приобрести больше, чем тебе платят, либо вовремя продать свою душу и тело.
– Вон, мама Татьяны. Родилась в семье беззаветных трудяг. Ни умом, ни усердием наделена не была. Карманные деньги тратила на косметику и наряды. Теперь с курортов не вылезает. Выгодный брак – и она, почти двоечница, переплюнула всех отличников.
– А Ванька Смирнов? Двойка на двойке и двойкой погоняет. Стал проектом влиятельных людей, теперь обеспечен так, словно родился в семье герцога.
– А что творилось тогда, когда мои родители только закончили школу? Словно время пред Средними веками: разбой на разбое, разврат и разруха. Те, кто в этом аду был как рыба в воде, теперь в шоколаде…
– Отец рассказывал, что во времена его детства боролись с необразованностью, невежеством и примитивностью. Сейчас постулируется стимуляция создания нового человека, не просто образованного, а соответствующего вызовам современности и будущего. Тогда ПОЧЕМУ вокруг всё больше тех, чьими суждениями и поступками руководит лимбическая система, а не лобные доли коры головного мозга? Почему перестали учить основам, основам знаний, приличий, системного мышления и ответственности? Отец говорит, что быдлом проще управлять.
– Ящеры сами руководятся не корой мозга. Значит боятся конкуренции. И не станут способствовать развитию тех, кто их превосходит. Они – путём естественного отбора – отращивают когти, зубы, пронырливость и ядовитую слизь на коже. Убирая с дороги себе подобных, стремятся к самому солнечному месту. Зачем им Хомо Сапиенсы. Выживает самый хищный или коварный.
– Вон, Зоя Петровна трясёт в открытое окно старым половиком, пыль и грязь на головы прохожих.
Космический век, говорите? А эти люди – временной парадокс?
– Сколько ещё? Сколько ещё эмиссаров должно погибнуть на этой планете? – в голосе моего друга слышалась глубокая и неизбывная боль.
И я его понимаю, когда гибнут твои люди – это потеря. И даже успех миссии не способен окончательно залечить рану. Хорошо, когда смотришь на мирно развивающиеся планеты, на спасённые души, – целебное тепло смягчает горечь утраты.
А тут всё уходило как в Чёрную Дыру.
– Ты знаешь, порой мне не кажется, что их идея аннигиляции не так уж ужасна! Век за веком они то топчутся на месте, то откатываются назад. Словно они сами – семена своего уничтожения.
– А те… вот, Кристина, ты ж сам рассказывал?
– Против системы она не сможет. Да ты и сам знаешь, даже те, кто смог… Эти земляне упорно выбирают лишь технический прогресс. Развитие духа им не даётся. Они извращают все идеи, насаждаемые и Мирозданием, и моими эмиссарами. Гуманизм, человечность, ценности. Всё это стало очередным кнутом, оковами и опиумом – для одних, маской и индульгенцией для других.
– Индульгенцией? А, вспомнил, словечко из их лексикона.
– Изымать бы светлых людей с этой планеты.
– Антон, ты, действительно, в отчаяньи, раз забываешь о равновесии вселенной…
– Помню! – он перебил меня. – Хотя, похоже, заразился от них желанием забыть.
– Рад, что не способностью!
Есть такие люди – с гнилым нутром.
И гниль эта жидкая. Не могут голлумы удержать её в себе.
Вот, кажется, хороший человек: старательно работает, полезное дело делает. Да только и дело словно на месте стоит, и побочных эффектов пруд пруди.
Вот она, моет пол в магазине. Чистота – залог здоровья. То сама под ноги покупателям бросится, то моющие средства поставит у самого используемого прилавка, то у входа в зону касс самообслуживания так корзинки поставит, что не зайти, не выйти.
«Она не подумала»? Как бы ни так! Попробуй попросить её освободить проход – услышишь яростные обвинения в то, что мешаешь ей работать. Что идти тебе надо в другие места…
