Жили-были в деревне Парамоново крыса и таракан.
Крыса была принципиально одинока. Никого она над собой не признавала, с крысами не общалась, ни с кем не советовалась и никому не плакалась. Зато была в курсе всех деревенских дел.
Как-то она во второй дом по левой стороне забежала узнать, что там за народец обитает, да к порядку, если таковой обнаружится, призвать. Дом давно пустовал и даже начал заваливаться. Вылезла из щели, а в доме холод и темнота. Огляделась она и видит на подоконнике неподвижно сидит таракан. Сначала решила – мертвый, но тут он усом повел. – Что ты здесь делаешь? – спрашивает. – Да я здесь всегда – таракаша говорит. Разглядела тут Крыса, что малыш это, несмышленый.
«Бедный – подумала она – да какую же еду он здесь найдет»?
Когда в следующий раз пришла она в дом, в зубах у нее оказалась корочка сыра.
Таракана нигде не было. Стала звать: «Бедёнок, а Бедёнок», он и выскочил откуда-то с потолка.
– Жив? – удивилась она.
– А то! – ухмыльнулся он.
– Вот попробуй, что я тебе добыла.
Но Бедёнок только ползал по корке, а чтоб ел – не видно.
– Чем занимаешься, какие планы? – строго спросила крыса.
– Планы? Вот с тобой поговорить.
– Ну, говори.
– Ты меня любишь?
– Дурной. За что?
– А зачем корку принесла?
– Сострадала. Душа у меня нежная и мятежная – ко всякой нечисти слабость испытываю – и крыса резко повернулась, исполнившись удивления от наглости этого малыша и своего к нему сочувствия.
«Малыш» от легкого удара хвостом сразу умер. Крыса только плюнула и ушла. Но через несколько дней вернулась, не то что по плану, а так, для порядка.
В доме слышался слабый повторяющийся скрип. Крыса насторожилась.
Бедёнок сидел на своем любимом подоконнике и усом шевелил.
– Это ты? – озадачилась Крыса.
– Нет. Не я. Это мой прапраправнук.
– Ну, праправнук, ты наглец. То умрет, то воскреснет.
– Да ты не психуй. Карма у нас такая: умер-воскрес, умер-воскрес. Ты вот думаешь, сидит таракан и в ус не дует. Ошибаешься, главная моя жизнь – я полководец. У меня и армия готова. Древоточцы. Мелкие, зато плотные. Они меня слушают, потому что я про тот свет всё знаю.
– Какой такой тот? Ты и в этом не силен, – сама задумалась: «УПЫРЬ ИЛИ ПУПЫРЬ?»
– Тупая ты, мамочка. Подумаешь, курица шерстяная. Тебе бы только брюхо набить.
– Мелочь, знай своё место. Я только зубами щелкну, у тебя сердце остановится.
– Не поняла ты, кто перед тобой!?
– Вижу, кто передо мной. А еще про любовь спрашивал. Я думала правда…
– Ах, ах, сейчас расплачусь… Прости, прости. Ты просто очень большая, я от страха… Хвалюсь, ругаюсь.
– А ты очень маленький. Всерьёз тебя трудно…
– А придется. Пойдем, я тебе что-то покажу.
Они прошли в самый темный угол комнаты, и Бедёнок сказал: «ВОТ». – Что? – не поняла Крыса. – ВОТ – торжественно произнес Бедёнок и усом ткнул в пол. Тут Крыса разглядела на полу что-то вроде скатерти черного цвета. – Смотри – сказал Бедёнок и произнес —Фе Фе. Скатерть шевельнулась, и крыса различила маленькие глазки, в темноте они светились и мерцали. Их было так много, и они стояли в таком порядке, что Крыса даже присела от удивления. А Бедёнок произнес У У, и снова скатерть шевельнулась и глазки исчезли.
– Упс! На что тебе это? – Спросила Крыса, опомнившись.
– Я же говорю, что ты бессмысленная. Простых вещей не понимаешь. Предлагаю тебе стать моим агентом. Пользуйся моментом. Потом может быть поздно.
– Агентом? Ах, агентом! Молодец, Бедёнок. И как же ты «мамочку» отблагодаришь? Ммм?
– Оставлю тебя в живых, этого мало?
– О, этого много, очень много. И чем же я как агент должна заниматься?
– Связью с общественностью. Паблик рилэшн, по иностранному.
– Бублик и леший? Ты подумай. Только народился и уже связь с общественностью. А что такое твоя общественность? Это что, вот эти черненькие глазки?
– Ну, это твоя обязанность – знать, что такое общественность. Вот когда ты с ней свяжешься, будешь передавать мои приказы. А общественность будет их выполнять.
– Это почему же она будет выполнять?
– А пусть попробует не выполнить.
– Ну, допустим. Так какой будет первый приказ?
– Принеси мне сюда еловую ветку. Вот тебе проверка. Согласная или не согласная?
– Ну, принесу, принесу. Только зачем тебе эти, эти… Слов нет.
– Не твое дело.
– Тогда я пошла. Ты король, живи один.
– Ладно. Мы на елке в весе возрастаем и плодимся быстрее.
– Так я и спрашиваю, зачем тебе эти… дети твои.
– Скорее моя сила, оружие моё. Когда мы выйдем наружу, мы сможем уничтожить любой дом, любой шкаф. Один-два дома разрушим – как миленькая общественность будет за мной бегать, кормить, холить. Чуть что не по мне – бах – дома нет. А хорошей общественности я музыку буду включать.
