МАРЬЯНА
—
Мам, ну пожалуйста!
—
Зайка, нет. У нас был уговор, помнишь?
—
Я еще полчасика посмотрю «ютуб» и сяду за уроки! Обещаю!
—
Знаю я твои полчасика, — со вздохом бормочу я и ныряю рукой в бардачок, чтобы
найти запасную гигиеническую помаду. Вроде к тридцати годам приучилась
закупаться ими чуть ли не на год вперед и оставлять везде, где только можно: в
в своей машине и машине мужа, на работе, во всех сумках и иногда в пиджаках, в
каждой комнате квартиры в нескольких местах сразу, но в момент истинной нужды
ни одна под руку не попадется.
—
Так ты разрешаешь? — с надеждой вопрошает Сашенька. —
Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! И домашнее задание сложное, — выцыганивание
сменяется понурым бурчанием. — Я без тебя или папы не смогу сделать.
—
А может, все-таки сможешь?
—
Не смогу, — продолжает жалеть себя.
Я
кусаю нижнюю губу.
Учитывая,
что автомобили продвигаются вперед со скоростью улитки, я приеду домой через
час, не раньше. А Тимур, наверное, снова задержится, так что домашнее задание
сына, помимо готовки еды на завтра, висит на мне.
Роняю
голову на руль, вспоминая сегодняшний цирк с конями на работе. Я дико
вымоталась, и все, на что хватает сил — помечтать о спокойном вечере,
расслабляющей горячей ванне и какой-нибудь комедии. Что ж, обойдусь. Снова.
Уроки сына и ужин сами себя не сделают.
—
Хорошо, — соглашаюсь на условия Саши. — Но через полчаса ты выключишь телевизор
и сядешь за домашнее задание. Я скоро буду дома.
—
Ес-с! Спасибо, мам!
Хочу
сказать ему, как соскучилась за день, и как сильно люблю, однако сын сбрасывает
вызов, добившись от меня желаемое.
Прогресс
в дорожном застое намечается спустя десять-пятнадцать минут и то: буквально на
сто метров. Атмосфера на дороге пронизана нетерпением и агрессией водителей. Не
то чтобы в этих условиях существует вероятность насладиться моментами
контемпляции, но до следующего незначительного сдвига я успеваю сделать кое-что
полезное: размять затекшую шею и определиться с рационом на грядущий день.
Снимаю туфли на шпильке, откидываю подлокотник и складываю на соседнее кресло
вытянутые ноги, сопровождая действие непроизвольным блаженным стоном. Чтобы
скрасить скуку щелкаю себя на телефон и отправляю фотку мужу. Он открывает
сообщение, но не отвечает.
«Посмотрим вечером кино?» — пишу ему.
Рядом
с сообщением тут же появляются две галочки. Проходит минута, две, а отклика я так
и не получаю.
Я:
«Работаешь? Я не отвлекаю?»
И
до повышения график Тимура был, мягко говоря, ненормированным, а после того,
как он занял должность компаньона в известном на всю страну громкими делами с
участием звездных клиентов адвокатском бюро, его почти не видно дома. К моменту
возвращения любимого я просматриваю седьмой по счету сон. Не очень комфортно
засыпать без него, тем не менее, я держу возражения при себе, потому что знаю,
как карьера важна для Тимура.
Но
иногда — очень-очень редко — в мою голову закрадывается дурацкая мысль, будто
он старается быть где угодно, лишь бы не дома...
Отчего-то
сердце пропускает удар, когда я вижу, что Тимур печатает сообщение.
Мой богатырь:
«Милая, я на встрече с клиентом. Не могу
болтать. Даже уставшей ты выглядишь великолепно»
«Сегодня поздно вернешься?» — мечтательно
улыбаясь, строчу смс-ку.
Он
шлет грустный смайлик, и улыбка медленно меркнет на моих губах.
Значит,
поздно. Значит, я снова увижу его ночью (если проснусь), или за завтраком, а
перед очередным расставанием успею получить от него в лучшем случае поцелуй
вместо быстрого чмока в щечку или губы.
Я
снова издаю стон, задавшись вопросом, когда в последний раз у нас дело заходило
дальше детсадовских лобзаний. В прошлом месяце? Черт возьми… В долгосрочных
отношениях меня всегда пугало то, что со временем страсти утихают, и от бурной
интимной жизни остаются одни лишь воспоминания. Не раз слышала от знакомых,
коллег и подруг, как бытовуха превращает любовников в соседей, причем не самых
дружелюбных. Вообразить себе не могу, каково это: жить под одной крышей с
врагом. Какое же это счастье?
Решено.
Сегодня глаз не сомкну до возвращения Тимура, встречу его как следует, и мы
уснем в обнимку.
Монструозный
автомобильный заслон потихоньку рассасывается, теперь можно передвигаться со
скоростью сорок километров в час. Однако радость моя длится чудовищно мало.
—
Ну, ты там умер что ли? — ворчу на водителя дорогущего танка, плетущегося
передо мной. Громадный, размером с гараж, «Кадиллак» вовсе глохнет посреди
оживленной улицы в самом сердце мегаполиса. — Ох ты ж бог мой, просто класс...
— я ударяю ладонью по рулю, нечаянно задевая клаксон. Из салона «Кадиллака»
появляется волосатая толстая рука, чтобы продемонстрировать мне средний палец.
Я стискиваю зубы и принимаюсь целенаправленно действовать мужику на нервы,
беспрерывно сигналя.
А
затем случайно отвожу рассерженный взгляд влево и забываю о потребности дышать.
У фешенебельного стейк-хауса с вычурным названием припаркована машина Тимура.
Он топчется рядом с пассажирской стороной: приглаживает русые волосы,
поправляет воротник белой рубашки, в которой утром отправился на работу.
Открывает дверь, украшает привлекательное лицо лучезарной улыбкой, и в его
протянутую ладонь ложится миниатюрная женская рука.
