Кончается Москва.
Леса за стеклами.
Лишь изредка участки
Старых серых дач.
Вдали висящие
Над лесом и туманом
Рога опор электропередач.
Я еду вновь,
Как много раз бывало.
За много лет
Промчалось много грез …
А утром вновь
Нежнозеленые березы
Все в темных запятых
Грачиных гнезд.
* * *
Когда ты видишь –
В спину –
Косы
И ног точеных
Шаг мерцающий,
Когда вокруг
Вдобавок
Осень
И шелест листьев
Опадающих –
Тогда
За годами и днями
Весна
Покажется мечтой,
А жизнь –
Зимой
С седыми ветрами,
И каждый день
Совсем пустой …
Как многое,
Порой,
Зависит
От взгляда,
Губ,
Движенья рук …
И вспоминаешь,
Что когда-то
И с кем-то
Был напрасно груб.
И чью-то руку
Не заметил,
На чей-то взгляд –
Остался нем,
И пожалел
Тепла при встрече
Друзьям …
И – почему?
Зачем?
***
Кто много ездил,
Тот, конечно, знает
Как трудно путнику
Без хлеба и жилья.
И как приятно,
Коль тебя встречают –
Знакомые,
Друзья или семья.
По бесконечной дороге
Где-то под небом идут
Самые бедные люди,
Люди, которых не ждут.
Ты знаешь сам,
Ты ездил и немало,
Ты видел мир
И много пережил,
И средь нервозной
Суеты вокзала
Ты чувствуешь себя
Как старожил.
Снова по той же дороге
Рельсы кого-то везут.
Самые бедные люди –
Люди, которых не ждут.
Когда ты вновь
Берешь из-под кровати
Видавший виды
Старый чемодан –
Она не плачет,
Нет, она не плачет.
Она все знает.
Все, что знаешь сам.
Снова, как древние боги,
Неутомимо бредут
Самые бедные люди,
Люди, которых не ждут.
Ты из любой,
Из самой дальней дали,
Скучая, мучаясь
Всегда спешишь к себе.
Меня же на вокзалах
Не встречали.
И возвращаясь
Я завидую тебе.
По бесконечной планете
Без остановки бредут
Самые бедные люди,
Люди, которых не ждут.
* * *
Здесь жил Чурленис.
Здесь воспеты
Им жемайтийские кресты,
Он здесь писал
Картин сонеты,
Рисуя ноты и мечты.
Он вряд ли счастлив был.
И все же,
Через века и на века
Он души
Красотой тревожит
Неслышно и наверняка.
* * *
Да, это в жизни так –
Кто-то из двух – враг,
Кто-то из двух – друг,
Только и друг – не вдруг.
Друг – это дни долгих зим,
Друг – это ты вместе с ним,
Друг – это голос в ночи,
Друг – хоть кричи, хоть молчи.
Дружба – суровый урок,
В ней не жалость, а честь.
Вше дружбы – любовь,
Коль она вправду есть …
Да, это в жизни так,
Кто-то из двух – не враг,
Кто-то из двух – не друг,
Кто-то из двух – просто так.
* * *
Дни отмечаем по талонам
Живем,
Турбаза – отчий дом.
И ничего, кроме погоды,
Мы с нетерпением не ждем.
Пусть будет день –
А пища будет.
Поход – в поход, туда – сюда …
И беззаботное веселье,
И призрак счастья навсегда.
И ночи белые, бессонные,
Ты хочешь – пей,
А хочешь – ешь …
Куда ты лезешь
В ряд с двуногими,
Безногий черт,
Хромая плешь?
* * *
Пирчюпис.
Лидице.
Хатынь.
И Орадур сюр Глан.
Как-будто
Злобе и зверью
Наказ отныне дан:
Уничтожайте мир людской,
Тогда придет покой.
Но даже слезы матерей
Не охладят кострищ,
Все так же колокол звонит
Над горем пепелищ,
И у дороги мать стоит,
В скорбях окаменев,
А люди, мимо проходя,
Уносят боль и гнев.
* * *
Все примеряя по себе -
И даль и боль,
Красоты дня
И крутизну порога
Я не могу забыть,
Что, как не жаль,
Один шагаю
И мрачна дорога.
Я не могу забыть,
Что это ты не захотела,
Чтобы я был мужем.
Так что же делать –
Ты ведь не одна.
Поищем среди тех,
Кому я буду нужен.
* * *
В петле у Немана,
Под соснами
Как лучший друг
Встречает нас
Приют литовский
Очень скромный -
Курорт и город Бирштонас.
После узких каунасских улиц
Вильнюс молод,
Светел и просторен.
И гордится, что,
Как каждый город
Он никем
Не может быть повторен.
* * *
«Трис мяргялес» -
Здесь три красавицы
Вам подадут литовские блюда.
Сюда, в зеркальный дом
К обрыву Нярис
Я не вернусь,
Наверно,
Никогда.
* * *
Паланга – город отдыхающих,
Доходный дом Литвы-хозяйки.
Туристы здесь прибарахляются -
Так, что попробуй,
Их узнай-ка.
Перед вечерним туалетов
На лучших улицах курорта,
А мне-то что за дело в этом,
А я-то здесь какого черта?
* * *
Целебный коктейль –
Раскаленные сосны
И свежий морской ветерок.
От пункта до пункта
По тихим дорожкам
Толстяк растрясает жирок.
На пирсе к закату
Парад туалетов
И сплетен слепых шелуха.
А утром – по дюнам
Разложат скелеты,
Развесят окорока.
Маршрутом лавинным
По все магазинам
Несутся:
Янтарь – трикотаж …
А я – непонятен,
И стих мой невнятен,
В пустыне застывший мираж …
* * *
Инеем снежным
И блеском снежинок
Снова чарует
Царица зима.
Русь – замерзает,
Литва – замерзает.
Ведь по-литовски
Ты тоже «Ziema».
* * *
И зачем мне такая радость,
И зачем нет мне покоя,
Почему я не сплю ночами,
Да и снится мне нечто иное.
Не весенняя неразбериха
Вся в заплатах солнца и звона,
Перестук каблучков девчонок -
Снятся мне гудки электричек
И поселок поутру сонный.
Помнят здесь меня аж три дома,
Подозреваю, что был четвертый.
И на всех досках половиц
Бегал мальчик еще несмышленый.
Вру, на третьих бегал мой сын
К моей радости неразделенной.
Ну и где ты, поселок сонный?
Где дома, что века пережили?
Где вы годы, что пролетели
И зачем-то в душе ожили?
Сроки вышли.
Я – на конечной.
Дальше пропасть,
Покой и нежность.
Я уйду с улыбкой беспечной,
Вспоминая поселок дачный …
* * *
Предать любовь и уйти –
Так просто,
К чему осложненья
И переживанья?
Кусок событий
На сцене жизни,
Поток извечный
Переодеваний.
Уйти и предать –
И никто не осудит,
Ну, разве можно
Любить навечно?
А холод осенний
Все студит и студит.
И жизнь все короче
И все быстротечней!
* * *
Гляжу кругом – полиэфир,
