Последний день лета был просто сумасшедшим. Все метались по дому и собирали вещи: одежду Настиного сына Пети, его жены Светы и дочки Маши, а ещё нужно было упаковать кошку Муську, телевизор, компьютер, рыболовные принадлежности – ведь сын и в городе не прочь порыбачить. Многое надо взять с собой в город. А завтра – первое сентября, Маша пойдёт в первый класс. Была уже вторая половина дня, когда машина, забитая вещами, кошкой и пассажирами тронулась в путь. Баба Настя стояла на пороге, махала рукой и смотрела на удаляющиеся красные огоньки.
Наконец, она одна и может немного подумать о себе. Она вспомнила прошлую осень, тогда всё было не так. Никто не спешил, сын сидел на завалинке с отцом – её мужем Кузьмой и обсуждал таинства рыбалки. И уехали, насколько она помнила, тоже позже, в начале сентября, так как внучка ещё ходила в детский сад и не спешила в школу. А потом они вдвоём с мужем отправились за грибами. Как она любила эти осенние грибные походы. Сама она в лесу ориентировалась плохо, но с Кузьмой ей никогда не было страшно, а грибов она находила порой даже больше, чем он. Но в прошлом году всё не заладилось. Вдруг после утреннего солнышка пошёл дождь, быстро перешедший в ливень. Их брезентовые курточки быстро промокли, укрыться было негде, спички у Кузьмы всегда были с собой, но в такой ливень он даже не попытался разжечь костёр из веток, насквозь пропитанных водой. Так мокрые и замёрзшие они добрались до дома. Затем отпивались горячим чаем с мёдом, топили печку, и всё никак не могли согреться ночью под ватным одеялом.
С этого дня Кузьма начал кашлять. Первый месяц он не обращал на это внимание, но ко второму месяцу кашель уже стал непрерывным, так что пришлось сходить в посёлок в поликлинику. Кузьма теперь пил на ночь таблетки, чтобы хоть ночью не кашлять, но днём опять заходился в кашле. К новому году его по скорой увезли в местную больницу, а на рождество он умер. На святки баба Настя похоронила своего мужа, сын смог приехать только на крещение, никак не мог отпроситься с работы. Она отдала ему завещание, в котором сыну передавалась вся собственность на их деревенский дом и участок. Они давно это обсудили с мужем, чтобы в случае их смерти всю собственность оставить молодым. Так что теперь она была свободна от всяческих бумажек, которые необходимо подписывать и бесконечно оформлять. Но беда не приходит одна, весной Настя почувствовала боли в животе, которые усиливались после еды. Раньше она никогда не ходила к врачу, а теперь пришлось идти. Выписали ей таблетки, которые она регулярно пила перед едой, но легче ей от этого не становилось. Наконец, она приспособилась есть только жидкую пищу, стало немного легче. А тут и лето наступило.
Как всегда, приехали всей семьёй молодые, тут уж стало не до болезней. Баба Настя целыми днями крутилась по хозяйству, только чтобы молодые смогли отдохнуть после города. Лето промелькнуло, как один день. Порою, сын подхватывал её на руки, кружил и повторял:
– Ты мама с каждым днём хорошеешь! Похудела, постройнела, скоро совсем молодой станешь!
Она ему улыбалась и ничего не говорила. Ей было приятно, что сын её так любит. Ещё летом она сумела разок выбраться в посёлок к врачу, но тот её не обрадовал, сказал, что положение у неё серьёзное, надо срочно ехать в город к онкологу. И вот теперь, когда она осталась одна, надо было решать ехать или не ехать. Во-первых, лечение – это деньги, которые придётся просить у сына, а во-вторых, чего она-то хочет от врачей? Чтобы они её долго лечили и резали… И что дальше? Жить в деревне, как привыкла, после всех этих врачебных процедур она вряд ли сможет… Тогда где же она будет жить? В квартире сына, где и так тесно? Все эти вопросы теснились у неё в голове до полуночи, пока она не провалилась в сон. Сон был хороший. Снился ей Кузьма, как живой, и звал её, как всегда по осени, за грибами. А она всё собиралась и собиралась и никак не могла собраться, сколько Кузьма её ни торопил. Так и проснулась, недовольная тем, что не успела во сне за грибами.
Утром, машинально начала одеваться так, как если бы и в самом деле собралась идти в лес.
– Не забыть бы спички, – подумала она, – Кузьма всегда брал спички, хотя костёр никогда не разводил.
Взяла свою обычную корзинку, нож и вышла за ворота. Тут только спохватилась:
– Куда же я иду?
Но не остановилась, а продолжала идти. Боль в животе сейчас была вполне терпима, так как утром она ничего не съела. Она шла по лесу и ощущала такое же счастье, как и в те времена, когда ходила здесь с мужем. В какой-то момент ей стало даже чудиться, что и Кузьма идёт где-то рядом, за ближайшими кустами. Тут пошли грибы. Она решила сегодня собирать только белые и красноголовики – на сушку. Остальные решила пропускать. По привычке она через каждые десять минут кричала:
– Кузьма! Ау!
И лес отвечал ей эхом.
Наконец, корзина была наполнена.
– Кузьма! Ау! Пора домой!
Тут только она сообразила, что Кузьмы нет, и ей надо добираться до дома самостоятельно, чего раньше она никогда не делала. Некоторое время Настя шла в сторону, как ей казалось, дома, но лес никак не кончался. Потом пошли болотинки, которые приходилось обходить. Потом она поняла, что идти надо в противоположную сторону. К тому времени стемнело, и она вспомнила про спички. Уж печку-то она каждый день топила, неужели не сумеет развести костёр из сухих сосновых веток?! Костёр получился просто знатный. Баба Настя сидела на брёвнышке, грелась у костра и думала:
