– Ты знал, что миллиард секунд – это почти тридцать два года? – она подходит со спины и протягивает телефон. Смотрит своими большими глазами то на экран, то на меня. Радостно. Аж светится вся. – Вот, гляди. Пишут, что после этого жизнь меняется. На космическом уровне, понимаешь?
– Думаешь, к тридцати двум за мной прилетят инопланетяне и откроют вход в другую галактику?
– Нет. Просто ты уже прожил миллиард секунд, а я еще нет. Вдруг что-то изменится, ну… – мнется неуверенно, как в первые дни пребывания в моем доме, – между нами.
– Эй, – поднимаю ее личико за подбородок, – у нас ничего не изменится даже спустя сто миллиардов секунд, слышишь?
Ева осторожно заглядывает мне в глаза. Робко. Словно боится увидеть в них что-то пугающее, а через долгие три секунды пухлые губки растягиваются в легкой улыбке. Те самые, которые еще с утра находились в моем плену, которые шептали что-то несвязное.
Кричали в порыве страсти…
За ней хочется наблюдать вечность. Смотреть в ее волшебные глаза, разглядывать правильные черты лица. Точеные. Как у фарфоровой куклы из Детского Мира. Ее можно было бы принять за куклу, если бы она не проявляла никаких эмоций и не улыбалась сейчас. Все шире и шире. Вот и зубки белые появились. И ямочка на щеке. И блеск в родных глазах.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя больше жизни. Мое сердце будет биться, пока бьется твое, – касаюсь ложбинки между двумя округлыми холмами, спрятанными под моей рубашкой, смещаю ладонь чуть левее. Туда, где чувствуются учащенные удары. – Ты мне очень…
– Ладно, поняла. Заканчивай со своей романтикой, – перебивает и накрывает мои губы своими. Не нежно касается, как раньше, а с напором, с дерзостью. С уверенностью, что я отвечу.
Может пройти много времени, но мои чувства к ней не изменятся. Любовь никуда не исчезнет, лишь перейдет из одной фазы в другую. Могут пройти сотни, миллионы, миллиарды секунд, но в какой-то момент я встану перед окном, открою его нараспашку, почувствую легкий летний ветерок на лице…
И осознаю одну важную вещь: свое обещание я так и не выполнил.
За несколько месяцев до событий в прологе
– Выходи за меня.
– Я хочу уйти, – произносит Яна почти одновременно со мной.
Чувствую себя героем бабского сериала по федеральному каналу. Знаете, где кричат: «Да она любит тебя! Она не может любить меня! Да я люблю тебя!». Вспомнили? Вот примерно в такой же ситуации я оказался, только третьего лишнего тут не было. Я сам оказался в этой роли.
Теперь давайте представим всю картину в красках. Мы сидим в лучшем ресторане с видом на столицу. Вечерняя Москва освещается множеством огней, на трассе привычные пробки на фоне снежных сугробов у обочин. Приглушенный свет над нашим столиком создает романтическую атмосферу, бокалы лишь на четверть наполнены ее любимым гранатовым вином.
Сижу напротив с протянутой вперед бархатной коробочкой. Продавец сказал, что таких колец больше не продают, камень больше пяти карат. Она любит такие. Пафосные, помпезные. Ее стиль.
После долгой подготовки к этому ужину я получаю в ответ: «Я хочу уйти». В голове возникает лишь один вопрос:
– Почему?
– Понимаешь… – медлит Яна, сминая в руках салфетку, – ты постоянно занят в студии. То с натурщицами, то еще с кем-то. Домой приходишь пару раз в неделю. А мне внимание нужно. Твое внимание…
Да ладно! То есть за два года беготни за ней я не уделял внимания? А три года отношений? И еще два года совместной жизни, когда я пылинки с нее сдувал? В последние недели я был занят подготовкой к выставке, но это не значит, что и раньше я вел себя, как эгоистичная скотина!
– Ты же знаешь, скоро выставка, нужно подготовить работы. Я даже половину не написал…
– И еще… – перебивает она. Да оставь уже в покое эту чертову салфетку! Сколько можно ее теребить? – Я семью хочу, детей.
– Я тоже…
– Если бы хотел, то я давно бы родила, – внезапно выкрикивает она, подняв на меня взгляд болотных глаз. Чуть влажный. – Сколько мы пытаемся? Полгода? Год? Все без толку! Я здорова, а ты…
– И я здоров.
– Твоих слов недостаточно.
То есть год без сигарет, алкоголя и прочей дряни прошел зря? Я зря, что ли, ел одну траву, запивая все травяным чаем, и ходил в качалку три раза в неделю – тоже зря? Ладно, качалка присутствовала в моей жизни еще до наступления ада – во имя здоровья, но все остальное…
– А что достаточно?
– Для этого анализы нужно сдавать, а ты ни в какую не хочешь идти!
– Со мной все нормально! – цежу я сквозь зубы. – Сама знаешь, я сильно занят.
– Вот поэтому я и хочу разойтись.
Осознание происходящего приходит не сразу. Может, алкоголь виноват, может, шок, может, еще какая-то хрень в голове поселилась. Не знаю, если честно. Но сейчас я готов пойти вместе с ней в клинику, пройти дурацкие процедуры, которые вызывают дикую боль, и лишний раз убедиться, что со мной все в порядке.
– Ян, давай все обсудим нормально. Не руби на корню.
– Как с тобой все «нормально» обсудить? Ты все время закрываешься от меня, ночуешь в своей мастерской. Каждый раз! Вспомни! Каждый раз, когда я хочу поговорить о детях, ты уходишь. Я устала.
Яна смотрит на меня, как на заклятого врага, ее грудь в вырезе элегантного черного платья то высоко поднимается, то опускается, ноздри раздуваются. Но злится Яна недолго. Отдышавшись, снова опускает глаза. Маленькая капелька падает на тарелку с остатками салата.
