Бог стоит в своем офисе и смотрит в окно. На диване сидит его сын Адам.
Бог
– Все это создал я. Я Бог, чего стесняться. Все эти улицы, дома и все что в них, все эти существа, все это рук моих дела, а вместе с тем и ты.
Мой сын.
Адам
– И сколько ты носил меня, позволь спросить, и на каком же месяце ты разрешился? Иль все же я рожден был матерью своей, а ты лишь принимал посильное участие в процессе?
Бог
– Сегодня день, когда я вылепил тебя из красной глины. Ты лучшее из всех, мое творенье. Твой день рождения Адам, сегодня. Проси чего желаешь, все исполню.
Адам
– Чего желать мне, у меня все есть. Роскошный дом, машина, яхта, велик. Шкафы, диваны, холодильник, телик. Гитара, саксофон и барабаны, быть может, не хватает фортепьяны. Но я играть на ней не очень-то мастак, да и по сути для кого стараться. Ты музыку мою не любишь, для собак твоих играть, увольте, я не нанимался. Они от саксофона воют, от барабана прочь бегут, а значит, все это напрасный труд. И музыка моя и я, не нужен никому. Хочу я знать, кто мать моя и где она теперь? Быть может, только дверь нас отделяет друг от друга. Ах, если бы она услышала, что сочиняю я в минуты одинокие мои, как рвется, как кипит, бурлит душа и нотами ложится на бумагу нежнейшая мелодия и стих. А хочешь, папа, я спою тебе, сыграю? Вчера, я вдруг проснулся среди ночи и в голове уже звучал мотив. Я взял гитару, напел и наиграл. Готова песня, я готов исполнить.
Бог
– Теперь я точно знаю, чего мой сын желает и в чем нуждается, как в воздухе, как в солнце, как в еде. Не уходи, я скоро, приду и ты сыграешь, божественную песнь, в чем я не сомневаюсь и буду слушать стоя. И не жевать при этом.
Уходит. Адам остается один.
Адам
– Божественную песнь (с грустной усмешкой). Откуда же ты знаешь? Я их придумал сотни, ты ни одной не слышал. Лишь стены моих комнат, да окон занавески вот все мои фанаты, они меня лишь любят и слушают ночами.
Отец. Нет, он хороший, но только слишком занят. Дела, работа, встречи, ему не до меня. А мамы я не видел, и знать о ней не знаю, ведь я из красной глины был папой сотворен. По крайней мере, так с детства говорит мне он.
На сцене появляются Бог и Лилит.
Бог (подводит Лилит к Адаму)
– Вот он, что скажешь?
Адам (смотрит на Лилит)
– Кто?
Бог
– Подарок на твой день рожденья. Отныне ты не будешь одинок. Она, зовут ее Лилит, во всем похожа на тебя, такая же как ты и любит, как его там, пенье. Горловое. Не правда ли? (Обращается к Лилит)
Она из одного с тобою материала. И по секрету, между нами, ее мать тоже не рожала. Я вылепил ее из той же глины. Ты что молчишь, скажи хоть слово (обращается к Лилит)
Лилит
– Смешные вы мужчины. Я не из глины, я из бархата и шелка. А пенье я люблю, ну и не только. А так же тайные идндийские ученья, что может быть прекрасней (Лилит делает паузу и улыбаясь произносит) вдохновения.
Бог
– Ну, что я говорил, долой печаль и скуку. С ней ты познаешь тайную науку, проникнешь в самые глубины мирозданья. Будь счастлив сын мой, я на заседанье, опаздываю. Надо уж бежать.
Бог уходит.
Лилит и Адам
Лилит
– Скажи Адам, тебе бывает скучно?
Адам
– Бывает ли мне скучно? Да ты смеешься надо мной?
Лилит
– Нисколько. Вот это все вокруг, где ты живешь, что ешь и пьешь, и носишь, на чем ты ездишь, во что ходишь – все это рай. Возможно ли скучать в раю?
Адам
– Я что-то не пойму к чему ты клонишь?
Лилит
– Я? Вовсе ни к чему. Нальешь вина? Я так люблю вино. Шато лафит, или «кричащего орла». Скажи мне, что ты пьешь и я скажу тебе кто ты.
Адам
– Я пью зеленый чай, английский эль или простое пиво.
Лилит
– Простое пиво? Надо же как мило. Какой Адам у вас ужасный вкус, но это ничего, все это поправимо. Я научу тебя, что есть, что пить изыскано, легко, непринужденно. Я покажу тебе, как нужно жить красиво. И ты забудешь это все.
Адам
– Что именно?
Лилит
– И скуку и отца. Отныне буду всем я для тебя. Глотком воды, прохладою ночной, испепеляющим вулканом страсти. Я утолю твои невзгоды и напасти. Но я не буду для тебя женой. Жена – кухарка, прачка, роль ее ничтожна: ждать, убирать, варить, стирать. Лежать безропотно, покорно, да ноги по команде раздвигать. Нет, этого Лилит не станет делать, никогда.
Адам
– И почему?
Лилит
– И ко всему, что я сказала выше, жена должна верна быть мужу. Необходимо клятву верности давать, когда придется перед алтарем стоять.
Я не люблю ни алтарей, ни клятв. Я птица вольная, лечу куда хочу, и сплю с мужчинами я только по желанью, а если не желаю, то не сплю.
Адам
– А если я отцу скажу? Вот так, сейчас, без лишнего стесненья, я твой подарок не хочу. Он мне не надобен, он как колючий еж, как роза без бутона, лишь шипы. В ней нет того что ценят в розах, ни аромата, ни красы, лишь иглы острые, как финские ножы.
Лилит (смеется в голос)
– Ну что сказать, скажи. Мой милый, маленький и глупенкий Адам. Мне нравится когда ты злишься. Иди ко мне, я потушу этот пожар и сделаю все так, что новый разгорится. Я сделаю все так, что новый разгорится. Что новый разгорится. Разгорится.
