- Давай-давай, девочка, просыпайся, - услышала я голос дедушки лорда Гаэр-аша.
И повинуясь ласковому, но настоятельному велению, открыла глаза.
Первое что увидела - балдахин над своей кроватью. Затем, чуть повернув голову - целителя, стоящего возле постели.
- Разговаривать тебе пока нельзя, - сообщил он, - горлышко повредилось чуть сильнее, чем я рассчитывал, а целительскую магию ты воспринимаешь хуже, чем мне бы хотелось. В остальном – с возвращением к жизни, кошечка.
Я села.
Стремительно огляделась - в комнате, кроме целителя никого не было. Ни Дана, ни Эдвина, ни… Норта. Быстро глянув на себя, поняла, что меня одели, причем судя по тому, что на мне была черная шелковая рубашка с длинными рукавами, одевал меня Норт. Но где он сейчас?
Я посмотрела на лорда Веридана, открыла было рот, чтобы спросить, закрыла, вспомнив, что речь мне пока не доступна, и подскочила с кровати, чтобы побежать к двери.
- Не так же резво! - посмеиваясь, крикнул мне вслед целитель.
А я не слушала.
Выбежав в коридор, я на миг остановилась, прислушиваясь к звукам, а услышав голоса внизу, в холле, опрометью бросилась туда.
Сбегая по лестнице, мельком увидела подскочившего со стула Дана, стоящего у окна и сжимающего черный призванный магией меч Эдвина, Норта, сидящего в кресле за столиком, накрытым к ужину, на который некромант похоже даже внимания не обратил, сгорбившийся, уронивший голову на руки, он казалось был безразличен вообще ко всему. Пока не появилась я. Норт видеть меня не мог, но каким-то образом почувствовал, вскинул голову и посмотрел на меня, слетающую вниз по ступеням.
Я сбежала вниз, в холл, промчалась, шлепая босыми ногами по каменному полу, с разбегу обняла растерявшегося Дана, крепко-крепко, отступила, улыбнулась его совершенно потрясенному взгляду, и попала в сильные объятия Эдвина. Он сжал с такой силой, словно хотел убедиться, что это я, правда я, совершенно живая я. Обняв его за шею, поднялась на носочки, прижалась, отстранившись посмотрела на него сияющими счастливыми глазами, и легко высвободилась из объятий, чтобы уже через секунду быть рядом с Нортом. Нортом, который обессилел настолько, что даже не поднялся, он лишь следил за мной полным тревоги напряженным взглядом, словно ждал чего-то - обвинений, упреков, скандала по поводу того, что одевал меня точно он. Я улыбнулась всем его ожиданиям, юркнула к нему на колени, обняла, и подумала, что готова сидеть так вечно. А когда дрожащими руками сначала обнял, а потом с силой сжал он, решила, что можно даже больше, чем вечно. К тому же замерзла, пока бежала вниз и по каменному полу, а на Норте было тепло.
- А голосок где? - вдруг спросил Дан.
- Повредила. Говорить пока не сможет. До утра примерно. - резкими, скупыми фразами, ответил Норт.
- По тому, что я вижу, повреждений больше нет, - произнес Эдвин.
Норт отрицательно мотнул головой, подтверждая, и прижался лицом к моим волосам. Его трясло. Мелкая, как в перетруждённых мышцах дрожь сотрясала все тело. Я догадывалась, что он выложился по максимуму и даже больше, что едва ли отходил от меня, что не ел вероятно вообще. Последняя мысль заставила сесть ровнее, и вообще я подумала, что надо бы встать, но Норт посмотрел так, что я осталась сидеть на месте, соображая, с чего бы начать. Начала с тарелки с мясом, которую повернувшись взяла со стола, и вилки. Протянула все Норту, Норт отрицательно покачал головой, затем произнес:
- Не хочу.
Пожав плечами, я наколола кусочек поменьше на вилку, поднесла к его губам. Съел. Молча, глядя только на меня, и продолжая меня обнимать. Но съел же. И второй кусочек съел тоже. И даже третий. Он ел, не отрывая взгляда от моих глаз, не разжимая рук, которыми обнимал мое тело, едва дыша. И словно не веря, не до конца поверив, что я здесь, я жива, что он сумел вырвать меня из объятий смерти. А я смотрела на него, и чувствовала, как мои глаза наполняются слезами, как те соскользнув по ресницам, падают вниз, на его крепко сжимающие меня руки.
Повернувшись, наколола еще кусочек мяса на вилку, поднесла к губам Норта. Он ел безропотно и молча, едва ли ощущая вкус еды, едва ли ощущая хоть что-то, кроме существования меня в этом мире… того, что я продолжаю существовать. Закрыл глаза, с тихим стоном уткнулся лбом в мое плечо, и сжал еще сильнее. Я уронила вилку и робко обняла его, осторожно гладя по плечу. Я не знала, как вести себя, что сделать, чтобы успокоить его, чтобы показать, что все хорошо, что уже все прошло, что…
И вдруг в холле прозвучало:
- Арташенька, я конечно все понимаю – мальчик переживал, девочка очень его успокоить хочет, но разврат в твоем доме, с твоей воспитанницей, и в твоей то ситуации, Арташенька…
Норт на это отреагировал глухим рыком, я же повернув голову на голос, увидела стоящего в дверях ведущих в его кабинет ректора, который сложив руки на груди уже похоже давно так стоял, и лорда Веридана, спускающегося по лестнице.
И старик одной репликой не ограничился:
- Или ты все еще ждешь, что тебя тоже радостно затискают?
Убийственно глянув на родственника, лорд Гаэр-аш развернулся и ушел к себе, хлопнув дверью. Я продолжала сидеть на коленях Норта, ощутив то напряжение, что охватило его, и почему-то очень не желая, чтобы лорд Веридан произнес еще хоть что-то. Но целитель продолжил все так же издевательски-ехидно:
