Я забыла обо всём, обдумывая приключения, которые ждут нас в пути, предвкушая встречу с Федором. Благодаря Анюте я благополучно выкрутилась из ситуации, которую, как я считала, своей непримиримостью и нежеланием понять меня создал мой отец: «Ах, если бы он принял Федора с самого начала, всё могло бы быть совсем по-другому…»
– Анечка, ты умница, я так тебе благодарна!
– Не благодарите, барышня. Ох, думается мне, я самолично приближаю вас к чему-то страшному. Грезилось мне ночью сегодняшней, что большою бедой всё закончится. Да разве ж вы меня послушаете… Эх… – Аня тяжело вздохнула и продолжала по-стариковски причитать. – Токмо из-за большой любви к вам и нежелания расстраивать я на это согласилася. Ох, я и сама не ведаю, как это мы так ловко всё провернули. И слова откуда-то взялись… Вот брехала-то, вот брехала, и настойку эту на ходу придумала… Я вам так скажу, барышня, мудрёно всё вокруг вас, ой, мудрёно. Почудилось мне, что не сама я своей судьбой распоряжаюсь, внутри меня будто чей-то голос повелевал, чтоб не смела я противиться вашим желаниям. Если вы даже умереть захотите, то и я должна уйтить умирать вместе с вами, а не становиться супротив да не пытаться отговорить. Нашептывал словно кто, что вы очень хитрая и мудрая. А я своими мозгами пораскинула: нельзя вам без меня. Вздорная вы и балованная, никак мне нельзя покинуть вас. Доля, видать, моя такая, оберегать и защищать вас, а то ведь пропадете, барышня.
Я звонко засмеялась. Несмотря на то, что все Анькины кликушества, каждое ее слово я воспринимала как пустую болтовню, мне была приятна ее забота. Рядом с Анютой я ничего не боялась, от этой рослой и крепкой да чистой душою деревенской девушки веяло силой.
Мне доставляло удовольствие нестись навстречу новым приключениям, ведь я ехала к Федору и точно знала, что он ждет меня. Чувствовала, что он сильно печалится, оттого что не может видеть меня и говорить со мной. Мысли обгоняли быстро движущийся экипаж, они обгоняли даже ветер: «Подожди еще немного, Феденька, скоро мы встретимся, будем вместе. А когда мы снова соединимся, ты познаешь, что такое любовь молодой барышни. Я всё сделаю, чтобы ты стал самым счастливым».
В мечтательном томлении я думала о предстоящей встрече. Напрочь вылетели из головы тягостные события, разговор с отцом тоже больше не мучил меня, все неприятные ощущения как по мановению волшебной палочки покинули и голову, и душу. Анюта неустанно подгоняла лошадей, вечерело, становилось холодно, я плотнее засунула руки в муфту и постаралась усесться поудобнее. Анька, не оборачиваясь, пробасила.
– Барышня, что вы там по коляске вошкаетесь, не ровён час вывалитесь, сидите смирно. Надо из города побыстрее выехать, пока нас не хватились.
И вот впереди застава. Мы подъехали к одной из рогаток, нас остановили. Проверяли каждый экипаж. По нескольким фразам часовых я поняла, что по городу продолжают искать убийцу Никиты. По дороге, пока мы не выехали из столицы, было еще несколько досмотров, из чего я поняла, что князь не теряет надежды отыскать душегуба и наказать его со всей строгостью, на которую он только способен. Мы подъехали к границе города, там стояли две полосатые будки. Охранники вышли из них и грозно прокричали:
– Кто?
– Две барышни путешествуют, едут к родственникам в деревню, – громко ответила Анюта.
– Почему вас никто не сопровождает в дальнем путешествии? Почему с вами нет мужчин? Кто вы вообще такие?
Он задал еще множество вопросов… Анюта начала что-то неуверенно лепетать, путаясь в словах. Почувствовав ее смятение, караульный двинулся в нашу сторону, чтобы рассмотреть лица. Пока он шел, я зашептала, наклонившись к самому Анькиному уху:
– Анюта, не тушуйся, не надо показывать, что ты боишься, иначе он вмиг нас разоблачит. Дождись, он сейчас подойдет, а ты Беню незаметно ущипни, пусть служивого напугает.
Караульный продолжал сыпать казенными вопросами.
Как только он подошел к лошадям и морда Бертрана оказалась на одном уровне с его лицом, Анюта незаметно проделала то, что я велела. Беня взметнулся на дыбы, а за ним и Яша, и третий пристяжной. Подняв копытами комья грязи, кони вызвали хаос и смятение. Караульный от испуга попятился и сел прямо в грязь.
Прикрыв лицо одеялом, чтобы солдат не видел меня и не догадался о моем происхождении, а думал, что в коляске молодая девка безродная, я залихватски свистнула. Наши лошади от резкого свиста рванули вперед, и мы понеслись так быстро, что обескураженные часовые только бестолково глядели нам вслед.
В таком темпе мы мчались около часа. Потом, придержав лошадок, Анюта выдохнула.
– Ну, будя гнать, отдохните, родимые, а то впереди еще долгий путь, умаетесь.
Я даже думать не хотела менять своих лошадей на каких-то казенных кляч. «Надо, наверное, давать им больше отдыха, чтобы передвигаться только на них», – размышляла я, радуясь, что мы благополучно миновали столичные окрестности. Я очень надеялась, что лошади вынесут наш путь от начала до конца: «Беню и Яшку ни за что не оставлю, а пегого можно и поменять будет. Если понадобится, каждый день будем останавливаться на ночлег, и лошади смогут отдыхать».
