Графство Бэкингемшир. 1815 год.
Девушка попыталась вздохнуть, но лёгкие обжёг удушливый горячий воздух. Она попыталась встать. Этого не удалось сделать, руки не подчинялись ей. Шанталь открыла глаза и повернулась набок. В голове сработал огромный молот, и перед глазами появился густой туман. Этот туман проникал в лёгкие с каждым вдохом. Глаза защипали и потекли слёзы.
Это был не туман, поняла она, это дым. В глубине помещения нарастал треск и беспокойно заржали кони. Шанталь вдруг осознала, что находится в конюшне, и эта конюшня горит.
Пожар! Девушка попыталась сесть, но связанные за спиной руки мешали. В отчаянном рывке она наконец села и огляделась. Конюшню заволокло едким дымом, огонь практически объял всё помещение.
– Шанти! – она обернулась и увидела сквозь густой дым силуэт мужа.
– Джек, – голос охрип.
Мужчина подбежал к ней и сел рядом.
– Боже, детка -, Джек быстро развязал её руки и помог встать. – Беги за помощью. Я попробую вывести коней.
Джек подошёл к красивому гнедому жеребцу и открыл дверь загона. Жеребец встал на дыбы.
Шанталь выбежала на улицу. Свежий прохладный воздух буквально сбил её с ног. Она упала на колени. К конюшне уже бежали люди с вёдрами и баграми, чтобы тушить пожар. Впереди был её брат Карлайл.
– Шанти, – он сел возле неё.
– Карлайл, там Джек, – она махнула рукой в сторону конюшни.
Без лишних слов Карлайл шагнул внутрь и скрылся в дыму. Толпа фермеров дружно принялась заливать огонь водой. Кто-то багром оттаскивал горящие головешки и закидывал землёй.
Неожиданно раздался треск, и обгоревшая крыша рухнула вниз. На мгновение Шанталь онемела и застыла намести. Горькая мысль о брате и муже вспыхнула в голове и обожгла сердце. С диким воплем она вскочила на ноги и бросилась к пожарищу. Её любимый муж и обожаемый брат остались внутри. Крепкие руки подхватили девушку и как пушинку подняли вверх. Шанталь ничего не чувствовала и продолжала брыкаться, чтобы её отпустили и позволили помочь самым дорогим ей людям. Но её продолжали оттаскивать. В какой-то миг разум замутился, и она обмякла в чужих руках.
А дальше всё было как в тумане. Подготовка к погребению и сами похороны. Молодая вдова превратилась в мраморную статую. Шанталь словно отгородилась от мира, и закрыла свой разум и душу где-то глубоко в своём хрупком теле, не позволяя чувствам брать верх.
Каждый новый день стал похожим на предыдущий. Всё покрывал густой туман: подъём утром, завтрак, прогулка по саду, обед и снова прогулка. Потом приход вечера, отход ко сну и жуткие кошмары о пожарище. Каждую ночь она сгорала вместе с мужем и братом и просыпалась в холодном поту с дикими воплями. Ей казалось, что она чувствует, как языки пламени обжигают её кожу. После каждого пробуждения Шанталь видела рядом с собой гувернантку Молли, которая протягивала стакан с бренди и заставляла выпивать до дна. После каждого возлияния девушка впадала в подобие транса и просыпалась утром в угнетённом состоянии.
В одно мгновение Шанталь поняла, как ей избавиться от кошмаров. Постепенно, постоянная доза бренди или шотландского виски начала увеличиваться.
Слуги часто стали находить вдову спящей в кабинете покойного мужа. Её жалели и часто сочувствовали настигшему её горю. Кто как не слуги знали об отношениях между графом Редерфордом и его молодой жены, которую он однажды привёл в свой дом из очередного плаванья в Америку. Они прожили вместе три года. И все три года их любовь не угасала. В ней не было дикой всепоглощающей страсти. Скорее, это было тихое чувство благородного джентльмена к юному хрупкому существу, каким была Шанталь Прескотт. Она не отличалась высоким ростом и статной фигурой. Невысокая, худенькая с маленькой ножкой. Джек часто называл её Золушкой. И яркой красавицей Шанталь тоже не была. Тонкие черты лица, с курносым носиком и большими глазами цвета морской волны. Они меняли свой цвет в зависимости от настроения хозяйки: могли быть зелёными, а если она злилась или обижалась становились синими как море перед штормом. Девушка не обладала красотой английских аристократок, но её невозможно было забыть. Дополняли всю эту картину чувственные губы и ямочка на подбородке. И волосы цвета меди, спадающие вниз по спине до талии. Джек любил обвить их вокруг своей шеи после ночи любви.
– Ты, моя Елена Троянская, – говорил он.
Потянулись долгие месяцы вдовьего затвора. Шанталь и раньше не посещала светские мероприятия. Джек часто ездил в Лондон, но её с собой не брал. Он считал, что высший свет порочен и лжив. За внешней завесой благородства и лоска скрывались похоть и разврат, который проявлялся с приходом ночи. Джек считал, высшее общество разрушит в Шанталь всю чистоту, порывистость и прямоту чувств.
Прошло шесть месяцев после пожара в конюшне. Шанталь медленно, но верно пристрастилась к спиртному, алкоголь позволял ей не видеть кошмары ночью. Теперь во сне к ней приходили муж и брат, и она вела с ними беседу. Иногда заливалась слезами и ругала за то, что они бросили её, а иногда просила забрать их с собой.
