Пролог: Москва, апрель 1996
Её кожа была сухой и горячей. Ладони Дика скользили по упругим округлым бёдрам, повторяли плавные изгибы талии, ласкали нежную плоть грудей…
– Признайся, ты – амазонка!..
Алинин голос прерывался:
– Разве… амазонки были… рыжие?
– Непременно… рыжие… В веснушках…
Да, рыжие и ненасытные…
Темп постепенно нарастал. Старая тахта под ними скрипела и, казалось, вот-вот развалится. Погружённая в темноту комната раскачивалась, и большая карта полушарий на стене рельефно проступала из плотного полумрака сейсмическим районом Анд. «Это как землетрясение», – всплыла откуда-то фраза. Сознание туманилось. Смыкая веки, Дик попадал в царство образов, считавшихся непристойными, – бесконечной чередой они сменяли друг друга перед внутренним взором. Под ладонями он ощущал податливое, распалённое страстью тело возлюбленной. Вверх-вниз, вверх-вниз… Конечно, амазонка! Ведь именно так они это, должно быть, и делали, прирождённые наездницы: садились на мужчину – и…!
Небо содрогнулось последний раз и замерло. Алина в изнеможении повалилась Дику на грудь, накрыв его волнами рассыпавшихся волос. Волосы пахли отваром из земляничного листа – Дик собрал их в ладонь и с наслаждениям втянул аромат. Острым, как у лисы, носиком она потёрлась об его щёку.
– Ты ведь… ещё не всё?
– Не-а!.. – Дик поймал её губы своими. – Теперь я снова хочу опрокинуть тебя на спину…
Потом, обнявшись, они лежали в темноте и говорили о сокровенном.
– Смотри, мы с тобой сейчас на высокой дозорной башне. Нет ни потолка, ни верхних этажей, над нами – только звёзды. Тёплый ветерок доносит сюда запахи диких трав из долины внизу. Ты видишь Млечный Путь?
– Ага, во всё небо, – прошептала Алина, снова ощущая сладкое замирание сердца. Начиналась одна из тех историй, которыми Дик мастерски заполнял повседневную жизнь, смешивая реальный мир и воображаемый, но от этого не менее реальный. – Великолепное зрелище!
– Иногда здесь пролетают большие корабли. Они очень похожи на старинные клипера: те же высокие мачты, длинные реи, тугая ткань развёрнутых парусов. Корабли курсируют между разными гранями многомирья. Идут они в ночи, срезая узкими корпусами верхушки редких облаков – в старину их собратья так резали верхушки волн – и сигналят мерцающими огнями тем, кто способен их видеть. Ты спросишь, кто? Дети. И некоторые взрослые – из тех, что сохранили взгляд незамутнённым. Иногда корабли причаливают здесь, у края дозорной площадки. Когда это случится снова, мы с тобой взойдём на палубу и отправимся в путь – туда, где ночные берега сливаются с созвездиями. После восхода солнца мы увидим поля земляники, которые тянутся до сплошного леса на горизонте, и весь бесконечный день будет наш. А на следующее утро отправимся дальше. Сначала мы не станем сильно отдаляться от нашего мира, слишком многое нужно сделать здесь…
За окном взвыла противоугонная сигнализация автомобиля, возвращая их в панельную многоэтажку в одном из спальных районов на севере Москвы. Но Дик не сдавался:
– Было бы здорово собрать друзей на таком корабле и носиться по всей планете, приставать к разным берегам, помогать тем, кто восстал против угнетения: мексиканским индейцам, колумбийским крестьянам, мауберам Восточного Тимора… О чём-то таком мечтал Гарибальди.
– И ты собираешь друзей в вагонах электричек и уводишь их прочь из города… как это?.. в малые освободительные походы.
– Конечно. Себя тоже надо освобождать. Выходить из засасывающей монотонности хотя бы на отдельных отрезках времени.
И добавил как будто невпопад:
– Ведь корабли… они внутри нас.
Алина притихла возле его плеча. «Рыжий лисёнок!» – Дик нежно провёл ладонью по её волосам, шее, ключицам… – «Сколько тебе лет, девушка? Неужели тридцать?»
Стоял тёплый, солнечный апрель. Она носила короткую юбку из джинсовой ткани, ветер перебирал её слегка волнистые янтарные волосы, в глазах отражалось высокое чистое небо, а с губ не сходила счастливая улыбка женщины, которая знает, что желанна.
– Девушка, я снова уезжаю вести скрупулёзные научные наблюдения. Ты ведь приедешь ко мне на выходные, чтобы свидетельствовать приход весны? – говорил Дик, собираясь на университетскую географическую базу, затерянную среди лесов и полей на крайнем юго-западе Подмосковья, и слышал в ответ её тихий счастливый смех.