ПРОЛОГ
- ... Как думаешь, кого из наших выберут?
Слабый голосок Рут дрожал. Она выпалила этот вопрос и закашлялась, а я подумала, что не выберут ни ее, ни меня. Ее - потому что болеет, не переставая, все сильнее, и девочки слышали, как лекарь, неведомо каким чудом принесенный в пансион святой Матильды, говорил матушке, что недолго уже осталось, вряд ли осень переживет. Меня же - оттого, что ни один наниматель в здравом уме не позовет на работу темную ведьму.
Конечно, об этом никогда не кричали вслух, да и ведьмой никто в лицо не называл. Было принято вот так: "обладательница темного спектра магического дара ". Но сути это не меняло. Темный спектр был слишком близок Теням, и уже только за это темных в народе не любили, подозревая во всех возможных и невозможных грехах. Блестящая карьера полагалась только обладательницам светлого спектра Дара, ну а темной ведьме после выпуска из пансиона только и оставалось, что ютиться где-то на окраине города или в лесной глуши. Единственное, чем темная могла прилично заработать, так это запечатыванием нор, которые прокладывали Тени, и которые нарушали стабильность материи.
Занятие это было крайне рискованное. Можно нарваться на ловушку, или даже на живую тень. Светлые маги этим не занимались, и светлых было жалко, темных же - ни капельки. Ну и что, что тень сложно убить? Ну и что, что даже полумертвая тень может выпустить вполне себе реального фантома, способного тебя задушить? Туда вам, темным, и дорога. Не просто так спектр темного Дара близок к оттенку той магии, которой владеют ненавистные твари, пришедшие, чтобы погубить наши земли!
Впрочем, в последнее время все меньше и меньше Теней выходило за пределы скрытых городов. Следовательно, все меньше темных магов требовалось для запечатывания нор и, соответственно, для молоденькой ведьмы вроде меня шансы на заработок были практически сведены к нулю.
Я покосилась на Рут, затем перевела взгляд на темную воду под ногами.
Мы стояли посреди хлипкого мостка через ручей. Я бросала в него оранжевые ягоды рябины, обрывая их с кисти. Изо рта вместе с дыханием вырывался пар. Солнце садилось за холм, окрашивая порыжевшую и побитую заморозками траву, и совсем чуть-чуть добавляло красок совершенно бледному лицу Рут.
- Не думаю, что выберут кого-то из нас двоих, - нехотя ответила я, - им наверняка нужен кто-то с даром самого светлого спектра. А мы с тобой темноваты для хорошо оплачиваемых дел.
Я никогда не сказала бы Рут о том, что услышала в коридорах пансиона. Она была доброй и милой, и совершенно беспомощной перед своей болезнью - как годовалый малыш беспомощен перед бешеным псом. Ее хотелось поддержать, чем угодно, пусть даже сладкой ложью, и я отчаянно взвалила на себя эту ношу, каждое утро убеждая Рут в том, что она выглядит лучше, чем вчера. Может, это так и было на самом деле - только вот это "лучше" походило на прозрачный свет, что струится из-за той завесы, что разделяет "здесь" и "вечно".
Порыв ветра всколыхнул рыжеватую степь, невесомо толкнул в грудь. Я плотнее запахнула края плаща и вновь посмотрела на темную и блестящую воду под мостиком. Течение здесь было медленным, и казалось, что мутная вода застыла, словно серое стекло.
- Вообще-то, я пришла за тобой, - снова подала голос Рут, - матушка сказала, что граф Уимбер приказал явиться всем.
Я пожала плечами.
- Зачем? Наверняка там Миирин, и Шейла... Вот из них кого-нибудь и выберут.
Потом я задумалась. Названное Рут имя показалось знакомым. Хоть мы и жили в уединении, но кое-какие слухи все же достигали нашего пансиона для благородных и одаренных магией сирот. Граф Уимбер, говорите? Кое-что я читала в газетах, которые бессовестно воровала у матушки. Время от времени на пожелтевших и порядком измятых страницах мелькало это имя. Лесли Уимбер возглавлял не много, ни мало, а ведомство магического сыска. Такие птицы высокого полета не заглядывают в душные, затянутые паутиной углы. Интересно, зачем ему понадобилось явиться сюда лично?
- Ладно, пойдем, посмотрим, - пробурчала я.
- Так бы сразу, - ответила Рут. Она взяла меня за руку худыми пальцами, и мы пошли, оставляя за спиной и ручей, и мостик, и степь, распахнувшую рыжие, с желтыми подпалинами, крылья.
Пансион Святой Матильды был чем-то средним между особняком и замком. Иными словами, он представлял собой двухэтажный, с чердаком, особняк, словно завернутый в кольцо довольно высоких, в два моих роста, стен. Кое-где стены рассыпались, и сквозь бреши то тут, то там, проглядывали бока здания, из темно-бордового кирпича. Некогда великолепные ажурные ворота так и остались навсегда распахнутыми, потому как их перекосило до такой степени, что не было и возможности запереть. Впрочем, от кого запирать? Местные знали, что воровать здесь совершенно нечего, а девицы, содержащиеся в пансионе, настолько измучены недоеданием, простудами и упражнениями в магической науке, что склонить кого-нибудь из них к страсти пылкой казалось задачей невыполнимой.
Шагая к парадному, я задумчиво жевала остатки рябины. Это нарядное деревце росло на заднем дворе, и ягоды, как правило, не доживали до зимы: их обрывали воспитанницы еще по осени. Мысли крутились вокруг персоны графа Уимбера. Что ему здесь нужно? Неужели для себя кого-нибудь ищет? В ассистентки?
