«Трр-р-рр! Я путешествую в одних носках. Хоп-па! Проверка документов в автобусе. Денег осталось на два дня. Я не хочу работать. Шепнуть этой: „Черные чулки скоро выйдут из моды“. Йок – сделать ртом той. Вышел из автобуса. Иду пешком. Просто иду и иду по улице. Вон там мусорщик. Надо бы попреследовать и его. Потому что я – зомби! Йах-ха!»
Мусорщик шел очень быстро. С размаха он подставлял правой рукой ведро под опрокидывающуюся урну, ловко, по-футбольному, бил по основанию ведра ногой. Урна опрокидывалась, точно входя жерлом в раструб ведра. Было слышно, как, шурша, пересыпается невидимый мусор, потом урна бодро и облегченно поднималась, вновь обнажая темное жерло, а мусорщик быстрым спортивным шагом уходил к следующей вперед.
– Я вчера одну штучку переклеил! – крикнул, догоняя мусорщика, зомби. – А ты?
– Что я? – спросил мусорщик.
– Ну что ты делал вчера?
– Вчера?
– Да, вчера.
– Красивое слово «вчера», – сказал мусорщик. – Никогда бы не подумал, что «вчера» такое красивое слово, – и что есть силы ударил по очередной урне.
Но зомби не отставал:
– Ну скажи, а, ну будь друг. Мне это очень надо, ну очень, очень. Понимаешь?
И он заглянул мусорщику в глаза, на бегу, неловко выворачивая шею, потому что мусорщик был гораздо ниже его ростом. Это был очень высокий зомби. Очень высокий и очень худой, как рыба, точнее, не рыба, а ее хребет (хребет ее тела).
– Вчера, – сказал мусорщик, – я был в Сингапуре и видел, как плавал в порту матрос без рук.
– Да-а? – удивился зомби.
– Да-а, – сказал мусорщик.
Тогда зомби радостно закричал:
– Так это был я!
– Ты?
– Да, я, – открыто, чисто и сердечно, как космонавт, сказал зомби. – Я там специально плавал, потому что ждал тебя. Ждал, когда ты наконец меня заметишь. Я специально плавал вдоль той квадратной кормы сухогруза «Сормово». Я плавал на спине, помнишь?
– Конечно, помню, – сказал мусорщик. – По-моему, у тебя даже не было и ног, и ты греб ртом.
– Да-да, ртом, – обрадованно выкрикнул зомби. – Вот так!
И он показал мусорщику, как он греб ртом. И мусорщик даже остановился, потому как никогда такого в жизни не видывал, и прошептал:
– Мне очень понравилось. Покажи еще.
И зомби показал мусорщику еще, как он греб ртом, а вслед за тем скромно попросил:
– Слушай, друг, своди меня куда-нибудь покушать.
До следующей урны мусорщик молчал, а потом сказал:
– Ладно, вот подойдем к лесу, и там направо будет трамвайный буфет. И если ты там кое-кому покажешь, как ты умеешь грести ртом, то тебя за это могут и покормить.
– Уже выхожу из темноты вываливающихся сознаний, – радостно сказал зомби, облизываясь.
– Что-что? – переспросил мусорщик.
– Я в черных брюках высосу звезду! – покачал головой зомби и быстро-быстро поддернул снизу вверх кадыком.
– Ну-ка, ну-ка! – вновь изумленно остановился мусорщик. – Ну-ка, ну-ка?!
И зомби стал яростно и быстро работать кадыком, показывая губами, как он будет высасывать звезду. Зомби догадался, что все это очень-очень нравится мусорщику. Сначала он дергал кадыком снизу вверх, а потом справа налево, а потом слева направо, а потом свел губы в «дудочку» и показал в глубине отверстия красноватый, светящийся как бы, шарик.
– Вот это да! – восхищенно закричал мусорщик. – Пошли скорее.
На краю леса, там, где трамвайные рельсы делали зигзаг и кольцо, стоял трамвайный буфет. Буфет был как буфет. Снаружи – выбеленный известью куб, а внутри по стенам объявления-молнии: как, кого и сколько задавило трамваями на рельсах района в текущем месяце женщинами-водителями.
Конец ознакомительного фрагмента.
