Кенделляр (карачавск.-черкес. «поперек»)
«Одинокая связка, ты шагаешь высоко
И лишь безумец может в Горы так влюбиться!..»
А. Овчинников «Одинокая связка»
***
Как-то так уж ущербно складывается моя любовь с горами…
Я обожаю их наивно и безвременно, настойчиво и эмоционально, но безответно!
– Вот так она любит меня!..
Горы, как гордая замужняя красавица, проплывают мимо по-над горизонтом, без намёка на минимальную платоническую взаимность.
Пару раз успеваю ей руку подать, просунуть в толчее торговцев и алкашей, встречая у подножки кадиллака, а однажды и вовсе в щёчку чмокнул! Но она так и не заметила меня в толпе! И на ступеньку выше прочих кандидатов, рассчитывающих на её пристрастную привязанность, так и не продвинула…
– Вот так она любит меня!..
Я бреду по удушливой пропыленной жаре города Кавказские Минеральные Воды. На мне огромный рюкзак, и я не протискиваюсь в двери платных туалетов, и низкие обрезы дверей маршруток.
Мне наверняка люто одиноко? Ведь все друзья разлетелись и разъехались…
На перекрестках и под навесами лип и вишен, солнце яростно выжелтило траву и листву. От их пряной прожаренности и желтушной вялости, появляется устойчивое чувство осени. Прошлогоднее дежа-вю!
Подвялая черешня над тротуарами и бурыми ягодами на ветках, и раздавленные красные ягодные дорожки на асфальте, усиливают это чувство. Ассоциация устойчивая с рябиной, поэтому осень сильнее накатывается на меня в июне, в знойных Минеральных Водах.
Осень – южным летом? Осени не надо!
Она пережигает все чувства, оставляя сухую шелуху! Может Осень меня беспокоит? Нет, это что-то иное, за гранью наблюдаемого. Что, не могу разобраться…
Нет я не думаю ни о чём конкретном, даже о событиях прошедшей недели.
И даже не пытаюсь оценивать и анализировать их.
Не фантазирую на тему технической, физиологической и психологической составляющей пройденных и не пройденных маршрутов…
А на краснодарских полях уже собирают первый урожай озимых. Поля оржавлено-желтого оттенка усиливают чувство осени.
Осень, осень, осень! Она уже улеглась поперек долины и мешает мне!
А собственно чем? Нет же её – сейчас лето! Но такое лето гнуснее осени!..
Сижу два часа на автостанции, а потом, с тем же огромным рюкзаком (а куда от него деться?) два часа шарахаюсь по улицам, сверяясь с картой в телефоне, ищу остановку автобуса на Москву. Пот льет из-под камуфляжной панамы со шнурком – страховка от потери и сдувания.
Посадка в автобус через 25 минут, и я начинаю метаться. Не могу найти какой-то «Арт Холл». От которого меня должны забрать рейсом Нальчик-Москва.
По телефону диспетчер и водитель объясняют:
– Нашёл? Нэт?.. У лудэй спрасы, стой у Масковскай трассы!
Стою.
Никто из местных «лудэй» не знает, что такое «Арт Холл». Я валюсь на рюкзак около АЗС «Славой», с чувством безнадежного отчаяния, прячусь от светила в хлипкую тень фонарного столба. Вижу на другой стороне буквы в полфасада «Арт Холл» – салон бракосочетания и торжеств! Перебегаю трассу в неположенном месте, машу рукой приближающимся машинам, чтобы скинули скорость.
Несмотря на жару и духоту, лютый ветрила знобит меня. Руки и спина в мурашках!
Вдоль трассы нет тени. Я скидываю рюкзак, прислоняю к столбу, к которому пристёгнут цепью огромный штендер. «Оформление и упаковка багажа 300 рублей» вещает он.
Позади штендера распласталась крыса. Явно не загорает.
Переношу свой багаж не упакованным и не оформленным к соседнему стальному, граненому как русский стакан, столбу.
Звонок по сотовому. Неразборчивые фразы водителя-кавказца. Шумно. Проносятся фуры, легковушки. Еще сильнее ледяной ветерок студит меня под ослепительно белой майкой, собирая тело в гусиную кожу. Белая майка – единственная чистая вещь после гор.
На первой же остановке я уделаю её шоколадом мороженого, прямо на пузе!
Ору в трубку:
– Я в белой майке, с синим рюкзаком, стою около Московской трассы!
– Нэ хады ныкуда, мы едэм, -разобрал я наконец-то!
Массивно подкатывает полутораэтажный белый «Mercedes». Откатывается дверь, и я втискиваюсь в салон. Он набит битком молодыми и взрослыми бородачами.
Я так устал, что сразу валяюсь в кресло, которое указал второй водитель. Еле вписываюсь в место! У окна полный пожилой карачаевец.
Рюкзак улегся в багажное отделение, а я откинулся в кресле и тут же уснул. На повороте вылетаю в проход, но успеваю проснуться и выставить ногу. Срочно разбираюсь, как откидывается подлокотный упор.
***
Из дома до места посадки в «блакар» Москва-Владикавказ, возил такой же плотный кавказец, менее бородатый и моложе. Разговорились.
Служба в Министерстве Обороны, работа в МВД, ранение в горячей точке – был там добровольцем. Два года без движения. Пять месяцев пытается работать в такси.
Много общих тем и любовь горам!
– Я сам из Черкесска! – говорит он: – живу в Туле 30 лет, женат на русской. Два раза в год езжу к родителям. Аул под Черкесском… Знаешь почему все кавказцы занимаются борьбой?
Я жму плечами: -Наверное, хотят быть сильными? —
– И это тоже… В далеких горных аулах есть только мечеть и спортзал. Поэтому поголовно все занимаются борьбой…
