Мы сидели у меня на кухне в обветшалой хрущевке в Голосеевском районе. Заточив под водку очередную порцию жульена, которого принес мой друг, я пустился в причитания о всемирной несправедливости, однако никак не связанной с расовым угнетением или нечестным распределением полезных ископаемых. Меня интересовала лишь та часть всемирной несправедливости, которая имела непосредственное отношение ко мне. Что, в общем, является нормой для среднестатистического человека, коим я и являюсь.
Не сказать чтобы я был нытиком, но в последнее время жизненные обстоятельства складывались не в мою пользу. Мне изменила девушка, и я попал под сокращение на работе: вот такая незатейливая микротрагедия маленького человека. Как я уже говорил выше, я бы не причислял себя к интеллектуальной элите, но определённый культурный запрос у меня имелся, поэтому с Андреем, вторым человеком на кухне, мы познакомились на лекции по японской керамике и с тех пор довольно часто вместе убиваем время. Он лениво посмотрел на меня слегка красными от накурки глазами и, видимо, ожидая, когда я закончу свою сбивчивую тираду, чтобы наконец высказаться. От его взгляда мне сделалось слегка не по себе – было в них что-то от индейского шамана. Андрей увлекался духовными практиками и слыл, как ни странно, сведущим в восточной философии, вследствие этого некоторые из суждений о жизни, которые можно было от него услышать, казались чуждыми уму, замаринованном на христианских предрассудках. Но мне всегда становилось легче после разговора с ним. Для меня наши беседы носили скорее терапевтический эффект.
– Не, ты только себя послушай, дружище, ты радоваться должен, а вместо этого сопли тут разводишь. – Снова ты какими-то загадками говоришь. Чего это я должен радоваться случившемуся в моей жизни говну?
– Что за подростковый максимализм? Переживешь ты это. Возможно, это кармическая ответка за то, что ты в детстве не уступил бабушке место или замылил кому-то деньги. Кстати, когда ты мне мою сотку вернешь? Сансара подобна огромному морю, чье течение несет тебя сквозь года, и никогда не знаешь, куда тебя вынесет ее следующий поворот. Твой разум сейчас затуманен, и ты не можешь сейчас здраво взглянуть на ситуацию в целом. Оставайся невозмутим. Ну, бросила тебя твоя барышня, и что? Меньше хлопот, меньше трат, как финансовых, так и душевных. Ну а работа? А что работа? Кнехт, какая тебе разница – горбатиться до гробовой доски на одного феодала или другого? Все это ерунда, а все, что тебе остается – жить в суете, друг, или идти просветляться.
– Кнехт? Какое странное слово, небось в какой-то средневековой рпгшке вычитал. Нечего сказать, любишь ты своей щедрой дланью сыпать вечное, доброе и светлое. Но я-то знаю настоящую цену всей твоей абракадабры, которую ты регулярно выдаешь мне тут на-гора. Работаешь в магазине консультантом на нищенскую зарплату, живешь со своей престарелой бабулькой и после работы штудируешь свою камасутру при унылом свете галогенной лампы. По-твоему, стоять на голове и смотреть выключенный телевизор – это и есть так называемое просветление?
– Во-первых, не камасутру, а сутры, а во-вторых, это не я тут лью слезы над разбитым корытом так, будто оно было сделано из ценных пород дерева, а не из прессованных опилок. Возьми себя в руки и стань ты, наконец, мужиком, а то в следующей реинкарнации реснешься тараканом, как Замза, или жуком-навозником. А какое дело тараканам до девушек и работ? Хотя, если честно, то ты и так мало чем от жука-навозника отличаешься – катишь шарик своих привязанностей к гробовой доске.
– Ты отчасти прав, но вот скажи мне, какое мне дело до того, был я в прошлых жизнях мексиканским наркобароном или брахманом? Какое дело окурку, лежащему на моей лестничной площадке, курил его Боб Марли или обычный обрыган с квартиры ниже? Кому интересно, спал тот брахман в позе лотоса или действительно познавал Тантру тысячу четыреста лет тому назад? Все это никак не влияет на мое настоящее. И с чего ты взял, что этот человек, который родится, будет именно мной? Если он в чем-то схож со мною, это совершенно не означает, что я и есть этот человек. Даже сейчас на Земле живет куча людей, которые очень похожи на меня.
– Фундамент твоего благополучия в будущей жизни надо закладывать сейчас. Приведу пример – это то же самое, как если бы ты, в своем другом воплощении, сто лет назад положил себе на депозит в банке денюжку, а сейчас мог бы её забрать. Но ради Бога, жизнь твоя, поступай как знаешь. Не вижу смысла пытаться переубеждать человека, укоренившегося в своем неведении. Лучше сходи купи воды, у нас кончается.
– Что за наглость? Сам бы и сходил, нахлебник! – окрысился я исключительно для проформы, ведь на самом деле я хотел выйти на свежий воздух из моей задымленной халупы.
Я захлопнул дверь и вышел на улицу. Стоял прохладный июньский вечер, дневной жар уже спал, и вечерний полумрак наполнился приятной негой. Мое воображение наполнило уличную полутьму иностранным консультантами, вампирами и обаятельными приведениями, однако дурное настроение как рукой сняло. Я всегда считал, что беспечные прогулки благотворно влияют на расположение духа. На углу улицы, где я жил, стоял круглосуточный магазинчик, недолго думая, туда я и направил свои стопы, как делал уже тысячи раз до этого дня. Зайдя в магазин, я направился к холодильникам с водой. Передо мной стоял нелегкий выбор между двумя марками минеральной воды. Долго думать не пришлось, потому что скорее всего и ту и другую разливают с туалетного бачка какого-нибудь кустарного цеха за городом, и я взял ту, что подешевле.
