Он причесывается, надевает или снимает куртку или шарф с таким видом, словно бросает цветок в еще не засыпанную могилу.
Жан-Жак Шуль[1]
“Розовая пыльца”
Марку Марронье двадцать семь лет, у него славная квартирка и непыльная работа, поэтому накладывать на себя руки он отнюдь не собирается. Кто бы сомневался.
В дверь звонят. Марк Марронье много чего любит в жизни: фотографии из “Харперз Базар”, ирландское виски безо льда, авеню Веласкеса, одну песенку (“God only knows” “The Beach Boys”), шоколадные эклеры, одну книгу (“Две вдовы” Доменика Ногез[2]) и отложенную эякуляцию. А вот неожиданных звонков в дверь он не любит.
– Мсье Марронье? – спрашивает посыльный в мотоциклетном шлеме.
– Он самый.
– Это вам.
Посыльный в шлеме (их еще зовут “Спиру[3] в золотом тазике”) протягивает ему конверт почти в квадратный метр площадью, а сам весь дрожит от нетерпения – как будто ему приспичило сходить по малой нужде. Марк берет конверт и вручает парнишке десять франков, чтобы тот навсегда исчез из его жизни. Ибо Марку Марронье и без посыльного в мотоциклетном шлеме неплохо живется.
Он не особенно удивляется, обнаружив в конверте следующее:
НОЧЬ В “НУЖНИКАХ”
******************
Торжественное открытие
Площадь Мадлен
Париж
Зато слова на листке, прикрепленном к пригласительному билету, – полная неожиданность:
“Вечером увидимся, старый пидор!
Жосс Дюмулен, диск-жокей”
ЖОСС ДЮМУЛЕН? А Марк-то считал, что он навсегда свалил в Японию. Или помер.
Но мертвые не устраивают дискотек.
И вот Марк Марронье ворошит пятерней свою шевелюру (признак хорошего настроения). Следует сказать: эту самую “ночь в “Нужниках” он предвкушает давно. Вот уже целый год он проезжает мимо места, где сооружается “самый большой ночной клуб Парижа”. И каждый раз у него мелькает мысль, что на открытии будет полным-полно клевых телок.
Марк Марронье любит нравиться клевым телкам. Может быть, и очки-то он носит именно по этой причине. Коллеги по работе утверждают, что в них он похож на Уильяма Херта, когда тот не в форме. (NB. Поскольку заработал близорукость – в лицее им. Людовика Великого и сколиоз – на факультете политических наук.)
Официальное заявление: сегодня вечером, что бы там ни случилось, Марк Марронье намеревается вступить в половую связь. Возможно, с незнакомым человеком. Возможно, их даже будет несколько – кто знает? Он берет с собой шесть резинок, поскольку Марк Марронье – парень амбициозный.
Марк Марронье сознает, что скоро отдаст концы: лет этак через сорок. За это время он еще успеет нам надоесть.
Светский предатель, кухонный бунтовщик, наймит глянцевых журналов, застенчивый буржуа – полжизни он прослушивает свой автоответчик, другую половину – оставляет сообщения на чужих, одновременно безостановочно переключая тридцать каналов кабельного телевидения. Иногда он по нескольку дней подряд забывает поесть.
В день своего появления на свет он уже, что называется, вышел в тираж. Есть страны, где люди доживают до глубокой старости: в Нейи-сюр-Сен[4] стариками рождаются. Еще не начав жить, Марк пресытился жизнью и теперь смакует свои поражения. Например, гордится тем, что написал несколько книжонок в сотню страниц толщиной, которые разошлись тиражом в три тысячи экземпляров. “Поскольку литература мертва, я довольствуюсь тем, что пишу для своих друзей”, – изрекает он на званых ужинах, допивая вино из стаканов соседей.
Пусть Нейи-сюр-Сен продолжает им гордиться.
Хроникер-ноктюрнист, редактор-концептуалист, журналист-литератор – у всех профессий Марка составные названия. Он не желает ничему отдаться целиком – ведь тогда пришлось бы выбирать. Но в наши дни, по утверждению Марка, “весь мир съехал с катушек и единственный имеющийся выбор – кем стать: шизофреником или параноиком”. Как и все хамелеоны (Фреголи[5], Зелиг[6], Тьерри Ле Люрон[7]), Марк по-настоящему ненавидит только одиночество. Вот почему в этом мире существует множество Марков Марронье.
Дельфин Сейриг[8] умерла в полдень, а сейчас семь часов вечера. Марк снимает очки, чтобы почистить зубы. Вам же только что объяснили, что он от природы неуравновешенный.
Счастлив ли Марк Марронье? Да уж пожаловаться не на что. Каждый месяц он тратит кучу денег, да и детьми не обременен. Вот это и называется счастьем – жить в свое удовольствие. Одна незадача – нет-нет, да и засосет от страха под ложечкой, а почему – Марк и сам не знает. Беспричинная Тоска. Именно она заставляет его плакать на плохих фильмах. Очевидно, чего-то ему не хватает, но чего? Слава богу, состояние это, как правило, быстро проходит.
