Читать онлайн полностью бесплатно Александр Бергельсон - Илья Муромец и Царевна Лягушка

Илья Муромец и Царевна Лягушка

Стреляя из лука, Илья Муромец теряет стрелу, идёт её искать, и попадает на Болото к Царевне Лягушке. Тут вдруг выясняется: ищет Илья и не стрелу вовсе, а свою Дорогу В Жизни, и что Илья – не умеет бояться, а лишённый страха человек автоматически лишается… умения любить.

© Александр Бергельсон, 2021


ISBN 978-5-0053-1928-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Александр Бергельсон


Илья Муромец и Царевна Лягушка



– — – — – — – — – — – — – —

Боишься – не делай, делаешь – не бойся,

а сделал – не сожалей.


Чингисхан

– — – — – — – — – — – — – —

1. Стрела Судьбы

– — – — – — – — – — – — – —

Тот, кто поступает правильно в пятидесяти одном случае из ста, в конце концов, становится героем.


Альфред Причард Слоун: «My Years with General Motors»

– — – — – — – — – — – — – —


В молодые годы, скажу я вам, Илья из лука стрелял отвратительно.

С пяти шагов в забор попасть не мог.

Вот такая нелепица, ежели учесть, что в плане остальных боевых навыков равных ему не было вообще.


Вот и решил Ильюха тренироваться.

С утра самого выйдет на задний двор, и давай стрелы пулять во всё подряд.

В любые, наугад выбранные, или под руку подвернувшиеся, цели.


И вот как-то раз одна стрела у него совсем ни туда, ни сюда пошла: сама по себе, своевольница, по дуге высокой за окоём видимого Мира.

И, что обидно, не просто какая попало стрела, а стрела самая любимая, самая надёжная и проверенная, которая чаще всех прочих стрел обеспечивала чёткую точность попадания.

Осерчал тут Илья, слова сказал, сами понимаете, какие, да и пошёл стрелу заветную искать.


Миновав три улицы, Илья вышел на Боярскую.

Название такое прилипло к улице ещё во времена, когда только-только на земле Муромской зарождалось будущее село Карачарово.

Здесь тогда одним из первых осел некто Буслай: человек кручёный, верчёный, жизнью учёный, серьёзно умевший поставитьсебяпред остальными, за что и был прозван в народе: «Боярин».


Время прошло, а вот память о том месте, где Боярин обитал, осталась.

Дело в том, что Буслай первым стал народ в особые дозоры собирать, чтобы днём и ночью дозоры эти за порядком следили.

Так с той поры и пошло: все знают, – в селе Карачарове порядка во все времена было, и есть и будет больше, чем в остальном Мире.


Справно жили Боярские люди.

Крепко.

Вот, взять, к примеру, этот, пред очи Ильюхины сам собой попавший, дом.


Прямо терем царский, а не просто – какое-то там сельское жилище.

Изба в два этаже, ставни узорчаты, сад – дерева высоки, забор – прям не забор, а стена крепостная.

Такими впору города огораживать от вражьих набегов, и, вона, в столбе воротном, справа, стрела торчит


Стрела?

Илья резко остановился.

Нашлась, родимая!


И вправду: стрела торчала, и ветерок лёгкий всё пытался поиграть с перьями.

– Блин. – Тихонько сказал Илья сам себе. – Ну, недотёпа косорукий!

И решительно пошёл к воротам: извиняться перед хозяевами.


У ворот на скамье сидела древнючая старушка.

Судя по виду, она должна была помнить те времена, когда тут завместо села – только Лес стоял до небес, и волки вели кривотолки у крайней ёлки.

– К вам я, бабулечка. – Поклонился Илья. – За стрелу извиниться. Учусь стреляти, ну и…


– За стрелу? – Голос у бабулечки оказался совсем молодым. – Ты чего это, голубь сизый, никак, издеваисси?! Кто заслал? Матрёна, дура ядрёна, с Приокского околотку, которой никакие на свете стрелы сроду не прилетали, никакие прынцы за всю жизть ни разочку не наведались, один только Ефрем-возчик клюнул на Матрёнины стати сомнительные, красоты не убедительные… хотя, чего-й то я? Матрёна-то померла ужо годов так сорок! Значит, Ефросинья, лична моя врагиня! До сих пор её злоба гложет, до сих пор она простить мне не может, что я лучше её завсегда была, и красимши слыла! И стрела к ней лететь не захотела, ко мне прилетела, в воротину втыкалась, да так и осталась…

– Не. – Илья поклонился ещё ниже. – Никто меня, бабулечка. не засылал. Сам я. Рука дрогнула, промазал малёхо, в чём и винюсь.

– Вот, значит, как. – Бабулечка тяжело вздохнула. – Эх, младой человек! Стрела сия быть твоёю не может по одной простой причине: она тут торчит не с сёдня, а со времён моей, теперь уже, ох какой далёкой, юности.


Бабулечка вздохнула ещё тяжелее.

– Дура я была, внучек. Наслушалась, понимаешь, россказней о счастье девичьем, и загадала в ночь на Ивана Купала встретить жениха несказанного, суженого своего, на свете наилучшего. И выпало мне в гадании – стрелы ждать, кою суженый этот, из лука стреляя, выпустит в надёже на то, что сама стрела калёная найдёт ему невесту лучшую. И что ты думаешь? Прилетела стрела-то! Как счас помню: ранним весенним утром, когда солнышко припекало, и травка зеленела, и любовь дышала во всём с полной силой… вон, видишь: до сих пор так и торчит во столбе воротном!

Смахнув слезу, бабулечка вдруг весело Илье подмигнула.


– Так, слышь, может быть, ты и есть – женишок ожидаемый?

Илья испуганно дёрнул плечами.

– Да не боись, малец! – Ещё больше развеселилась бабулечка. – Я, слава Богам, дура-то дура, но и замуж сходила, и семнадцать детей родила-воспитала. Стрела – стрелой, а жизнь жизнью. Пускай торчит!


Илья, прямо скажем, вздохнул с облегчением.

Тем более что и сам уже разглядел: стрела не его, и не та вовсе, любимая, которую берёг пуще глазу и искать пошёл.

– Я стрелу эту, – бабулечка мотнула головою в сторону столба воротного со стрелою торчащей, – берегу и не вынимаю с единственною целью, сугубо воспитательной. Вначале дочки, потом внучки, опосля пр



Другие книги автора Александр Бергельсон
Ваши рекомендации