Абсолютно любая улица – это бесконечный поток людей. Даже самая отдалённая и пустынная, вопрос только во времени. Точнее, на каком его отрезке смотреть: чуть отмотать вперёд или же назад, а может быть, ускорить. Вот и в этом месте раньше кипела жизнь, а теперь транспорт ходил исключительно по расписанию: раз в вечность, по мнению тех, кто всё ещё тут проживал.
Холодный ветер, мелкий дождь, липкая грязь под ногами и один-единственный прохожий в этой временной точке, что шёл домой после трудового дня. Погода усиливала и без того его хмурое настроение, и тусклые фонари, что горели через один, освещали лишь короткие отрезки пути. Но, несмотря на вязкий сумрак, взгляд человека цепко ловил любые изменения в окружающем пространстве. Вот и сейчас, заметив боковым зрением падающий лист, прохожий задумчиво проводил его глазами, размышляя о том, что тот даже не успел вырасти и ощутить так и не пришедшее лето.
Мужчина открыл ключом свой дом, где было едва ли теплее, чем на улице. Зажёг свет, а обогреватель включился автоматически. Навстречу ему выехала старая техника, подметающая пол и раздражающая противным скрипом, похожим на вечное брюзжание с лёгкой ноткой самодовольства. Проехав мимо порога, эта допотопная машина зацепилась за ковёр и с новой силой задребезжала не то на новую, так и не ставшую ей заменой, превратившуюся теперь в помеху. По её мнению, современная слишком быстро сломалась и теперь занимала целый угол, столь ценного пространства. Не то на то, что раньше ей было лучше: смазочное масло было качественнее, а руки у людей – ловчее, в отличие от нынешнего поколения.
Проходя мимо, Константин, а именно так звали хозяина дома, помог ей забраться на густой ворс, где та, продолжила трудиться скорее по инерции, чем из необходимости. Особого смысла в этом не было, всё и так блестело от чистоты, но прервать её трудовой подвиг, он не решился, размышляя так: «Разве можно раздражаться на то, что функционирует спустя десятилетия, давно выработав свой ресурс? Сколько раз случалось так, что техника, простоявшая без дела несколько месяцев, переставала работать навсегда?!»
Он оглядел обстановку, где каждая деталь давно знакома. Её следовало бы изменить, как правильно ворчала бывшая жена, но сначала им было не до того, затем исчезли возможности, а сейчас это просто не имело значения. Всё исправно выполняло свои функции, а большего ему одному и не требовалось.
Пытаясь избавиться от неприятных воспоминаний, Константин прошёл в рабочий кабинет, где стоял старый шкаф, и в нём – два ряда книг, на каждой полке, напоминающие об ушедшей эпохе, во главе угла ставившей будущее, а не настоящее.
Тогда люди, перепрыгнувшие несколько этапов развития, сказали, что отныне на Земле все равны и всё теперь принадлежит всем. Только вот насаженный с помощью пороха и пролитой крови, такой строй, продержался всего несколько веков. Даже несмотря на всё то хорошее, что он принёс, плохое не забылось и система оказалось не стабильна: не дорос тогда до него как сам человек, так было слишком рано для человечества. Поэтому всё вышло настолько криво и, как закономерный итог, сломалось.
