Читать онлайн полностью бесплатно Сергей Решетнёв - Графика ночей

Графика ночей

Беспощадное описание внутреннего мира автора, Средневековье жизни, безумие повседневности, сплав любви и ненависти в самых неожиданных пропорциях, летопись болезненного самоуничтожающегося счастья, погружение в Марианские впадины человеческих отношений.

© Сергей Решетнев, 2015

© Сергей Решетнев, иллюстрации, 2015


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

У меня так: всё, что было сказано до этого, кажется только предисловием к сегодняшнему. Три года жизни в этих строках. Три года служения черному чиновничеству, отказа от света, от центра, от мира, вселенной, заключение себя в глушь, печаль, маленький город, котором правили маленькие люди и я состоял у них на посылках. Бравурная трагедия, грехопадение в праздниках и маскарадах, спектакль в пяти пактах Молотова-Риббентропа с судьбой. И не Геракл я был, потому как не мог свернуть шею местному Эврисфею (чертовы рифмы!). Пять лет безумной ночи в попытках исправить маленький мир, если уж большой не удалось. Но и на маленький не хватило сил. Не герой и не титан писал это, но с титаническими стихиями внутри, страсти бушующие впечатывали меня в судьбу, как в сургуч. Я жил, как голый среди одетых, как говорящий, среди немых. Каждый день сплошное «бамбарбия кергуду», которое подсовывала судьба, а я пытался дешифровать, и из этих интерпретаций выстраивалась моя паутина вселенной. Годы темноты. Смуты. Зачем я пишу, ведь выхода нет. И свет в конце тоннеля всего лишь фонарь очередного обходчика путей.

Сергей Решетнев

Гедда Габлер

Как во всём совершенства
Вы хотели надменно,
Вы ходили невестой,
Были нежной, как пена.
Но медовые мази
Не уменьшили раны.
Не получится праздник,
Только боль океаном.
Так казалась вам болью,
Всё, что было прекрасно,
Впереди только годы.
Годы скуки и фарса.
И вот, в траурном платье
Вы спустились на берег,
Жизнь пусть счёт и оплатит,
Вы такой не хотели.
23.04.03.

Ночной образ жизни

Займёмся делом: тратой века,
Той малости, что нам дана,
Наличными, наличьем чека,
Допьём вино весны до дна.
Сплетаясь в розовые сети,
Наловим золотых огней,
Чтоб не было на всей планете
Нас искушённее и злей.
Нет ничего азартней скуки,
В слепом огне уничтожений,
Мы – Бога пляшущие руки,
На клавишах из наслаждений.
Скользим по шёлку новой ночи.
И входим в клубные подвалы,
И музыка наш слух щекочет,
Как голубой коктейль бокала.
Мы разгоняем смерть-молчание,
И трезвости уходит мрак,
И наше телосочетание —
Таинственно, как древний знак.
И каждый, как алхимик страсти:
Бурлят в рекламе световой
Рецепты вечности и счастья,
И взгляд их пьёт взахлёб, в запой.
И что ж, что все пути опасны?!
Будь сном пленительным, беда!
Пусть станет дьявольски прекрасным
Шрам той дороги в никуда!
21.04.03.

«Порою ласковую фею я вижу…»

Мы снова встретились. Вы снова
Смотрели на меня с улыбкой,
И сказанное вами слово
Держал я бережно, как скрипку.
Меня мечта моя пленила,
Я был в словах витиеват,
Я подарил вам всё, что было,
Но тут же снова стал богат.
В кругу друзей, спеша к веселью,
Вливаясь в бурный карнавал,
Вы трогательно так хотели,
Чтоб я вас за руку держал.
Ах, сколько нежности и красок
Мелькало в ярком кутеже,
И тем безвольней и напрасней
Я ждал весь следующий день.
Когда я вас нашёл на пляже,
Сказали вы: «Мой милый паж,
Я никогда не буду вашей,
Поскольку этот сон не ваш».
03.04.03.

Медведь

Я поражён безвременьем безусым,
Беременный берлогою медведь,
Блохою одиночества покусан,
Я больше не намерен ночь терпеть.
Приму я спячку, как самоубийство,
Таблетку бреда растворю во сне,
Как здесь не изощряйся, не витийствуй,
Всё будет позже предано земле.
И этот грунт, сквозь облака и дымку
Голодным солнцем оплодотворён.
Я, созданный из моря и суглинка,
За вечности отсутствие – прощён.
Я соберу молитвы – хризолиты
Геологом, охотником в ягдташ,
Мерцающего Бога утилиты —
Ни утки, ни улитки – слов багаж.
И с этим багажом намерен – в спячку,
Пускай пока на улице – весна,
Залягу пылью где-нибудь на даче,
Пусть тряпкою пройдёт по мне луна.
30.04.03.

И ты, любимая, беременна, как месяц

И ты, любимая, беременна, как месяц,
Взгляд заново влюбляется в живот,
Быть может хорошо нам будет вместе
В берлоге той, что логосом живёт.
А может голосом, столь сладким на соломе,
А может ласточкой, с её лепным гнездом,
Увы, от счастья – только книжный томик.
Навылет счастье наш пробило дом.
Бодрее, может, нет меня на свете,
Но и сонливей тоже, может, нет.
Приблизилось, как серп, тридцатилетье.
Буквальный ненасытный буквоед,
Я ж – гусеница, и листва, и жажда,
Окуклюсь я, и красотой крыла,
Ужалю мир, и может, не однажды,
Да только б ты меня, как плод ждала.
30.04.03.

Дождина…

Там всюду дождь – руины океана,
А у меня ни зонтика, ни сна,
Не выполоть ни боли, ни бурьяна,
Стою – развилка, ослик Буридана,
И каждая дорога мне нужна.
Снисходит дождь путями благодати,
Столица кожу сбросив, как змея,
Любуется своим блестящим платьем,
А я всю волю начисто утратил,
Меня сковал гипноз небытия.
Весны скользит зелёный лимузин,
Как праздник жизни – мимо, но неспешно,
Я ото всех оторван пуповин,
Да вот попутал этот город грешный —
И дальше жить не вижу я причин,
Но и для смерти никаких резонов,
Всё в равновесии застыло беспризорном,
И барабанят капли, утешая:
Любовь несчастная, но всё-таки – большая,
А что до жизни: все мы – Робинзоны,
Кого-нибудь всегда нам не хватает.
30.04.03.

Ночь

Бледная ночь, засучив рукава
Снова стирает костюмы дневные.
Вязнут в дремоте густые слова:
Все мы друг другу на свете чужие.
На следующую страницу
Другие книги автора Сергей Решетнёв
Ваши рекомендации