Это было не идеальное преступление. Человеку, спланировавшему и осуществившему его, удавались придумки потоньше и получше. Дело была сшито местами грубо, но крепко, с большим запасом прочности. Роковые накладки и непредвиденные случайности, погубившие столько «идеальных» преступлений и не преминувшие случиться и на этот раз, нисколько не повредили делу, а, наоборот, пошли ему только на пользу. Рассчитанное с точностью до минуты, учитывавшее все обстоятельства времени и места, перемещение всех возможных действующих лиц, оно тем не менее допускало несколько вариантов развития события и даже позволяло соскочить вплоть до последнего решающего мгновения. Соскочить без всякого ущерба и подозрений, чтобы повторить попытку через несколько дней, когда вновь сложатся необходимые условия.
Но обо всем по порядку. Сухим языком протокола, без домыслов и предположений, только факты, подтвержденные данными технической экспертизы или показаниями незаинтересованных свидетелей.
Итак, жертва… О жертве не беспокойтесь, она появится в нужный момент, рассказы же о ней будут тянутся до самого конца книги, еще и надоедят. О всех других персонажах, так или иначе участвовавших в этом деле, мы расскажем по мере их появления на сцене и тогда, когда они по классическим законам жанра соберутся все вместе в одном месте. Расскажем все, ФИО, год и место рождения, антропометрические данные, краткую биографию, где состояли и в чем участвовали, род основной деятельности, как они сами его представляли, а также хобби, явные и тайные увлечения, грехи и грешки, опять же явные и тайные, вредные привычки, простительные и непростительные слабости, в общем, все, за исключением благородных порывов души, обычно широко декларируемых, но, увы, никогда не имеющих независимых подтверждений.
А вот о месте преступления расскажем сразу и подробно, потому что оно в разработанном плане играло первостепенную роль. После намеченной жертвы, естественно.
Это был старый, 1911 года постройки дом в узком коротком переулке, примыкавшем к Мясницкой улице в Москве. Дом из тех, что называли доходными, добротный, шестиэтажный, с огромными квартирами, в которых жили преуспевающие врачи, адвокаты и биржевые спекулянты. Квартиры располагались по две на каждом этаже, по обе стороны от широкой мраморной лестницы, в проеме которой в 1913 году по случаю ожидаемого визита Рахманинова подняли на лебедках концертный рояль. Сейчас от прежней роскоши остались только обширный полутемный вестибюль внизу, четырехметровые потолки, лепнина на некоторых этажах, широкие и высокие двери, свободно открывающиеся на лестничные клетки, и окна почти во всю ширину лестницы. Лифт, бывший когда-то тоже приметой роскоши, превратился с годами в двухместный гроб, со страшным скрипом двигавшийся в рукаве из металлической сетки, забитой грязью и пухом.
Дом был одноподъездным, но с двумя черными лестницами для прислуги, шедшими по краям дома. Так что в 1919 году его легко трансформировали в трехподъездный, разгородив некогда огромные квартиры. Разгородив не поровну. Центральный подъезд так и остался главным, с прямым выходом на улицу и со стометровыми квартирами. Два других подъезда имели выход во двор и квартиры размером чуть больше бывшей господской кухни.
Дом плотно примыкал к соседям слева и справа, так что во внутренний двор вела арка на стыке домов, справа от главного подъезда.
На момент описываемых событий дом был малонаселенным. Кто-то явно вознамерился вернуть дому его прежнее величие и доходность. Жильцам настоятельно предлагали улучшить жилищные условия, переехав из тесных квартирок в шумном и задымленном центре в царские хоромы в экологически чистом Южном Бутово. В центральном подъезде такие аргументы не действовали, но в двух боковых остался лишь один кремень, проживавший на пятом этаже в правом подъезде. Освободившиеся квартиры пока простаивали, в них не делали ремонта, да и риелторы с потенциальными клиентами не появлялись.
Жильцов центрального подъезда проредило летнее время, так что занятыми были обе квартиры на верхнем этаже да по одной на каждом из следующих. Квартира № 12 на верхнем этаже, где, собственно, и произошло главное событие, отличалась от всех остальных. Ее владелец исхитрился купить квартиру в соседнем подъезде, на том же этаже и восстановил старую квартиру во всем ее немереном метраже. Сохранил он и старый дизайн квартиры с двумя входами. Зачем он это сделал, доподлинно неизвестно.
Прочие жильцы только сокрушенно качали головами, глядя на такую оборотистость – как же мы сами-то недотумкали? И прикидывали, как бы потактичнее выяснить у удачливого соседа, кому и сколько он отвалил за разрешение снести перегородку между квартирами. Докладываем: пятьдесят тысяч долларов начальнику строительного департамента муниципального округа плюс обязательство обустроить детскую площадку во дворе, совершенно бесполезную.
Куда большее возмущение и протесты вызывало возведение мансардового этажа по всей длине дома. Связано это было не столько с естественными неудобствами строительства в жилом доме, которых оказалось на удивление мало, сколько с личностью будущего владельца – кавказца, дагестанца, если быть совсем точным, а не чеченца, как гласила молва. К слову сказать, ему разрешение на строительство обошлось уже в двести тысяч, как из-за национальной принадлежности, так и из-за того, что заносить пришлось в мэрию. К конверту прилагалось обязательство отремонтировать фасад со стороны двора, что было делом несомненно благим и назревшим еще десять лет назад, когда большой кусок отвалившейся штукатурки едва не зашиб пенсионерку, дышавшую свежим воздухом на дворовой скамейке.
