Грузинское кино с 1920-х годов играло одну из первых скрипок в многонациональной симфонии советского искусства. Но все-таки фильмы Николая, Эльдара и Георгия Шенгелаи, Отара Иоселиани, Тенгиза Абуладзе, Резо Чхеидзе, Ланы Гогоберидзе всегда оставались чрезмерно экзотическими для обыкновенных русскоязычных трудящихся. Лишь Георгию Николаевичу Данелии – наиболее «обрусевшему» из грузинских режиссеров – удалось стать для всего населения страны бесконечно дорогим творцом и даже вклиниться в бессмертную тройку лучших отечественных комедиографов – в точности по центру между Гайдаем и Рязановым. Сняв «Я шагаю по Москве» (1963), «Афоню» (1975), «Мимино» (1977), «Осенний марафон» (1979) и «Кин-дза-дза!» (1986), Данелия поднялся в отечественном кинематографе столь высоко, что его положение практически сопоставимо со значимостью его земляка Сталина в истории СССР.
Лучшим картинам Данелии давно отведено почетное место в реестре самых безупречных фильмов на свете – в мировом кинематографе трудно найти произведения, столь же совершенные во всех отношениях.
Стилистически точнейшую и тончайшую по вкусу режиссуру Данелии можно охарактеризовать как жестко-ироническую и одновременно деликатно-пронзительную. В его комедиях зрители привыкли видеть не только смешное, но и грустное, причем в неменьшей пропорции, однако это говорит лишь о серьезности творчества режиссера – оно укладывается не столько в комедийный канон, сколько в формат авторского кино.
Постоянно отрешаясь от титула «классического», чистого комедиографа, Данелия придумывал к своим фильмам специальные жанровые определения и нередко вставлял их в титры: «лирическая комедия» («Я шагаю по Москве», 1964), «нелирическая комедия» («Джентльмены удачи», 1971), «ненаучная фантастика» («Тридцать три», 1966), «печальная комедия» («Осенний марафон», 1980), «грустная сказка» («Слезы капали», 1982).
Уроженец Грузии, Данелия сумел вывести на экран подлинно русские характеры – метростроевца Колю (Никита Михалков в фильме «Я шагаю по Москве»), сантехника Афоню (Леонид Куравлев в одноименной картине), переводчика Бузыкина (Олег Басилашвили в «Осеннем марафоне»). Плюс ко всему практически в каждом его фильме снимался супернародный и архирусский артист Евгений Леонов.
Но время от времени режиссера словно бы одолевал зов предков, горячая кавказская кровь брала свое, – и Данелия снимал замечательные фильмы, демонстрирующие уникальную самобытность грузинского характера. В 1969-м это была пронзительная киноповесть «Не горюй!», в 1978-м – всеми любимая картина «Мимино». В обеих играл Вахтанг Кикабидзе – общесоветское лицо поэтического грузинского кинематографа и задушевной кавказской эстрады. Потом был «Паспорт» (1991) – и хотя главного героя-грузина там играет французский актер Жерар Дармон, об этом не вспоминаешь с первых же минут просмотра.
Такова своеобразная грузинская трилогия Данелии, в которой он с лихвой отдал дань своим корням.
Конечно, была еще грандиозная комедия абсурда «Кин-дза-дза!» (1987), но ее «грузинская» составляющая ограничилась участием двоих Габриадзе – отца и сына. Резо Габриадзе – прекрасный сценарист, в соавторстве с которым Данелия придумал и ту самую грузинскую трилогию. А его сын Леван Габриадзе сыграл в «Кин-дза-дза!» пламенного грузинского юношу Гедевана Александровича по прозвищу Скрипач.
Данелия объективно был одним из лучших режиссеров в мире на протяжении всей своей активной карьеры – с начала 1960-х и до конца ХХ века. Первый же его фильм («Сережа», 1960) позволил Георгию Николаевичу оказаться в ряду важнейших кинохудожников, – и места в этом ряду он не покидал уже никогда. Данелия – крайне редкий пример кинематографиста, который долго прожил, много снял и при этом неизменно удерживал высочайшую творческую планку.
Все его работы – от «Сережи» до «Фортуны» (2000) – не то что не стареют, но, кажется, с годами становятся только лучше. Так и хочется ввернуть напрашивающееся – не стареют-де как хорошее грузинское вино. Но вино в конце концов превращается в уксус, – а фильмам Данелии это не грозит.
Зарубежный мир, как известно, имеет весьма слабое представление о послевоенном советском кинематографе – чуть ли не вся репутация последнего держится там на Андрее Тарковском. И, возможно, наиболее досадным пробелом в общепризнанной истории мирового кино стоит признать именно сравнительную малоизвестность за рубежом Георгия Данелии.
Ну а в России, хочется верить, его будут смотреть всегда – так же как всегда будут читать шедевры золотого века русской литературы. Ибо творчество Данелии вполне сопоставимо с наследием великих писателей. Данелия весел, как Гоголь, психологичен, как Достоевский, мудр, как Лев Толстой.
Книги (особенно написанные в докинематографическую эру) не принято сравнивать с фильмами, но как еще подчеркнуть, что Георгий Данелия – больше, чем режиссер, что его постановки многократно превосходят работы абсолютного большинства всех прочих профессионалов и даже корифеев кино? В литературе нет ничего равного «Мертвым душам», «Преступлению и наказанию», «Хаджи-Мурату» (кстати, фильмы по всем трем названным произведениям в разное время планировал снять Георгий Николаевич). Однако и в кинематографе не найдется аналогов «Мимино», «Осеннему марафону», «Кин-дза-дза!».
