Филосвет (Свет) (обручённый жених Лукерьи), юноша 18—20 лет,
Лукерья (Луша, Лушенька) (обручённая невеста Филосвета), девушка 18 лет,
Ангел (небесный ангел), она же мама Лукерьи, женщина 40—45 лет,
Мама Лукерьи, она же Ангел, женщина 40—45 лет,
Ангелочки (небесные ангелочки), юноши и девушки,
Повествующий, молодой человек 30—35 лет
Искуситель (Чёрт, Бес, Лукавый), мужчина 40—45 лет
Девицы (распутницы), девушки 20—30 лет
Действие происходит на берегу Чёрного моря
Берег Чёрного моря, тёплый летний вечер, лёгкий морской бриз, еле заметный шум прибоя, пение цикад, приглушённый свет от далеких огней, уединённый пляж, полная луна, звёзды, большой камень недалеко от воды, ветвистое дерево позади и справа от камня в тени поодаль.
Возле камня обручённые жених и невеста, с только что одетыми на безымянные пальцы обручальными кольцами, вышли из дома прогуляться перед праздничным ужином по поводу их обручения: лицом к морю и спиной к луне, облокотившись о камень, с прикрытыми глазами сидит Лукерья. На её ногах, взяв за руку, лежит с закрытыми глазами замечтавшийся Филосвет, Лукерья же другой рукой слегка дотрагивается до его волос, гладя нежно по голове.
Повествующий (выходя из-за камня крадущимися шагами на цыпочках, слегка пригнувшись, полушёпотом, двигаясь вокруг возлюбленных, и направляя свой взгляд, жестикуляцию и речь то на них, то в небо на луну, а то в зал к зрителям).
(в этот момент Лукерья перестаёт гладить Филосвета, глубоко задумывается и погружается также как и он в свои мечтанья)
С тех пор, как первый человек
Вдохнул любви прелестной сласть,
И одурманенный на век
Готов за ней был в бездну пасть,
Привлёк огнём любовных нег
Он Чёрта ненасытну пасть.
И тот с тех пор, как летом снег,
Откуда знает ни возмись, стремится счастие украсть.
Придумал бес измены, ложь
И ревности безумну силу, —
Всё то, что для любви как нож,
Сгонящий чувства все в могилу.
Он строил козней чёрных тьму,
Но до сих пор к любви пылаем,
И на века, в разрез ему,
Любовну сладость воспеваем!
Поведаю я свой рассказ
Про нежны чувства и порок;
Ведь может кто-нибудь из вас,
Возьмёт хоть что-то себе впрок.
Представьте, тёплый вечерок,
Тревожит нежностью прибой,
Любовь, как сказочный платок,
Двоих окутала собой…
Счас милым вовсе невдомёк,
Что рядом Чёрт гуляет злой.
И наслаждаясь красотой
Природы сказочной, друг друга,
Любимый нежною рукой
Ласкает чувственную руку.
(в это время из под тени дерева выходит Искуситель, с рогами на голове и хвостом за спиной. Повествующий подходит ближе к Искусителю, и направляя на него свои слова и жестикуляцию произносит)
С утра занятья не найдя,
Гуляет Чёрт томясь бездельем.
И ближе к камню подойдя,
Он встрепенулся с удивленьем!
Искуситель (отпрянув назад от неожиданной встречи, делает быструю перебежку на цыпочках к камню, и высовываясь из-за него, потирает руки ухмыляясь).
О, что я вижу! Наконец!
Нашёл в ночи чем поживиться!
(Искуситель крадётся к возлюбленным, ходит вокруг них, склоняясь и вытягивая к ним свои загребущие руки)
Ведь этот любящий юнец
Не знает, что хочу вселиться
В его я тело, и глумиться
Над их любовью и девицей!
(Чёрт подкрадывается к Филосвету сзади и начинает исполнять магические движения чертовского танца, жестикулируя руками, скача вокруг него и хохоча ехидно)
Повествующий (раздосадованный).
Ведь если б видеть мы могли
Нечисту силу в приближеньи,
То милые б уберегли
Любовь от Беса искушенья!
Но Чёрта мы не можем зрить,
И этим пользуясь, Лукавый
Рассудок Свету начал тмить,
Селясь всё глубже в разум правый.
(Филосвет опускает отуманенную голову, берясь руками за вески и взрыхляя пальцами волосы. Чёрт устрашающе ухмыляется, наседая над ним. Лукерья хватает Филосвета за руки)
И помутнело в голове,
И Свет обмяк, всё потемнело;
Поднял глаза, как в забытье,
Лукерья аж остолбенела!
(Филосвет поднимает растрёпанную голову. Взгляд его холоден, отчуждён, словно он совсем не узнаёт любимую, как будто бы и не она это вовсе. Лицо его кривится гримасой отвращения к тянущей свои нежные руки Лушеньке, и отталкивая их он отворачивается с призрением. Чёрт поднимает руки вверх торжествуя, задрав голову, смеясь и ликуя)
Чёрт разумом его владел,
Вселяя похоть и порок.
Совсем не тот уже сидел
У девичьих прелестных ног.
Страх, что творилось в голове
У Света, Бесом обуянным,
И подчинясь страстной молве,
