Диана
Через полчаса Диана уже была на месте. Она жутко волновалась, доставая скрипку из футляра. Два гитариста, саксофонист и виолончелист, друзья Лили и знакомые Дианы, тоже уже были там и настраивали инструменты.
Очень скоро она поняла, что зря так волновалась. На деле все выглядело несколько иначе и совсем не сложно. Диана действительно быстро ухватила основную нить и начала подыгрывать музыкантам на скрипке. Она даже рискнула немного поимпровизировать, что тоже получилось неплохо.
Когда мальчишки, как их называла Лиля, решили сделать перерыв и сбегать за чем-нибудь съестным, Диана захотела сыграть что-то для души. Ее выбор пал на «Шербурские зонтики». Очень ей нравилась эта мелодия. Она любила смотреть старый фильм, с Катрин Денев в главной роли, про любовь автомеханика и юной продавщицы зонтиков в маленьком городе Шербур.
Приятно играть просто так, не задумываясь о том, как ты это делаешь. Касаешься струн смычком и не прислушиваешься к каждому звуку - правильной ли чистоты и длинны он выходит, в нужном ли месте ты делаешь паузу, не получилась ли она затянутой или, наоборот, слишком короткой. В такие моменты музыка становится отражением твоего настроения. Если тебе грустно, то и она звучит приглушенно, неторопливо. Если ты счастлив, то и звуки превращаются в мажорные, словно пропитываются исходящей от тебя радостью.
Диана забыла обо всем – о недовольстве профессора, о собственных переживаниях. Ее затопила романтика с примесью приятной грусти. Она думала о Женевьеве и Гийоме, о продавщице зонтиков и автомеханике. Сколько препятствий устраивала жизнь, через сколько испытаний им пришлось пройти. Разлука, обман, отчаяние, попытка стать счастливыми с другими. Выдержала ли их любовь такое? Способен ли вообще человек сохранить любовь, пройдя через так многое? Смогла бы она, Диана, быть счастливой, люби она кого-то так, как Женевьева своего Гийома, даже тогда, когда судьба разлучила их навсегда?
Переход пустовал, когда Диана начала играть. Редкие пешеходы проходили мимо, не останавливаясь. Еще реже кто-то притормаживал послушать ее исполнение. Постепенно из таких набралась небольшая группа. Диану не смущало, что именно к ней приковано внимание, что несколько пар глаз смотрят на нее и внимают ее игре. Напротив, ей это было приятно, хотелось исполнять еще лучше. Взгляд скользил по лицам, не останавливаясь ни на одном. Она замечала растроганность, теплоту, задумчивость… и считала, что лучшей признательности быть не может.
В какой-то момент что-то неуловимо изменилось. Диана не сразу сообразила, что же такое произошло. Мимолетно ее взгляд выхватил из толпы несоответствие. Глаза мужчины! Они горели, жадно впивались в нее взглядом. Он так смотрел, словно внезапно прозрел. Музыка в тот момент заполнила собой все вокруг, зажила собственной жизнью. Диане казалось, что играет не она. Безупречные звуки доносились будто издалека, она же видела только эти глаза, прожигающие насквозь и дикие до дрожи в теле. Она не чувствовала рук, как удерживает скрипку, словно душа внезапно покинула тело, но находится где-то рядом. И вот она не может ни улететь, ни вернуться в тело, удерживаемая взглядом незнакомца. И самое странное – что мысли при всем при этом текли спокойно, в голове царила предельная ясность. И это не вязалось с ощущением нереальности. Она слышала любимую мелодию, в идеальном исполнении, словно впервые в жизни. И смотрела в эти удивительные глаза, не в силах оторваться.
Его взгляд уже не просто горел, а полыхал. В какой-то момент Диане стало нестерпимо больно, и она прикрыла глаза, чтобы унять жжение. Когда вновь посмотрела в ту сторону, незнакомец исчез. Звуки скрипки стихли, толпа начала редеть. Диана не слышала слов благодарности, что доносились со всех сторон. Она искала глазами того, кто сотворил с ней что-то волшебное, и не находила. Он испарился.
Еще один человек внимательно прислушивался к игре Дианы и не сводил с нее удивленного и немного растерянного взгляда. Это был профессор Измайлов. Диана была поглощена музыкой и незнакомцем, поэтому профессора не заметила. Дослушав мелодию до конца, он так и не показался. Под громкие аплодисменты толпы незаметно покинул подземный переход.
Артур
Дождь перестал, но унылая сырость никуда не делась. Наступил вечер. Мрачные тучи, как черная армада в ожидании чьего-то приказа, низко нависли над городом, делая людей маленькими и беззащитными. До самого заката они держали в плену солнце, не оставляя ему ни малейшего шанса раскрасить серость.
Артур распрощался, наконец, с хозяином магазина и отправился домой. Вечером он предпочитал пользоваться подземным переходом, чтобы перейти оживленную для небольшого приморского городка улицу. Это было своеобразным пунктиком: днем Артур пользовался светофором для слепых, хотя подземный переход был гораздо ближе. Ему приходилось делать приличный крюк, направляясь к светофору, по пути от дома до художественного магазина или аллеи художников. Но спускаться под землю, лишать себя дневного света, дышать спертым воздухом и окунаться в каменную прохладу Артур категорически отказывался.
