Двенадцатое октября две тысячи пятьдесят второго года по григорианскому календарю выпало на субботу. В этот день на Земле появилось на свет пятьсот тысяч тридцать два младенца. В Шанхае всё утро моросил противный мелкий дождь, а в Петербурге напротив, совсем не осеннее настроение прохожим создавало чистое, звенящее прозрачностью небо.
В известном на весь мир издательстве вышла новая книга известного на весь мир писателя. На пятьдесят семь секунд провис интернет во всём Южном полушарии. Биржевые котировки послушно прыгали, что твоя кардиограмма у сердечника, а в целом ряде стран с разной степенью успешности бодались на выборах политические элиты. Одним словом, жизнь шла своим чередом. И не только на Земле.
Примерно в трёхстах восьмидесяти тысячах километров от колыбели человечества неспешно и целеустремлённо, с неотвратимостью научно-технического прогресса ползла к заранее установленной точке на лунной поверхности автоматическая самоходная платформа, за глаза ласково именуемая её создателями «тортиллой». Оставляя в реголите две чёткие параллельные полосы, «тортилла» всё дальше и дальше удалялась от вала кратера Богуславского, пока в 11 часов 24 минуты по московскому времени не прибыла к месту назначения в полном соответствии с заданными координатами.
В 11 часов 29 минут по московскому времени отстегнулись и с механической грацией легли на поверхность внешние щит-панели, подняв по бокам платформы ленивые облачка пыли и явив вечно чёрному небу ячеистый, похожий на черепаший, панцирь из многослойного полимера. В 11 часов 31 минуту бортовой компьютер Первой экспериментальной телепортационной установки дальнего действия провёл стандартную самодиагностику и сообщил на Землю о готовности к процедуре калибровки и синхронизации.
Тем временем на Земле в душном, несмотря на надрывающиеся кондиционеры, помещении Третьей экспериментальной лаборатории научно-технического центра «Заслон» висящее в воздухе напряжение можно было резать ножом.
Сосредоточенные лица, приглушённые голоса, напряжённые позы людей – всё свидетельствовало о чрезвычайной важности происходящего здесь и сейчас.
Наконец, почти испуганно, чуть слышно пискнуло звуковое оповещение. Молодой человек в белоснежном, идеально выглаженном белом халате, на фоне которого особо бросалась в глаза легкомысленная ярко-жёлтая «бабочка», чуть съехавшая сейчас на бок, подался вперёд, вгляделся в монитор и неожиданно густым басом доложил:
– Установка локализована. Пошла телеметрия.
Рыжий, как белка, невысокий и коренастый мужчина лет сорока, единственный из всех присутствовавших не занимавший рабочего места, а нервно расхаживающий посреди лаборатории, остановился, привычным жестом прошёлся пятернёй по вихрастой голове и скомандовал:
– Принимаем.
И всё мигом ожило. Запиликали зуммеры, выдохнули люди, замелькали пальцы над виртуальными клавиатурами, один за другим зазвучали голоса.
– Напряжение в норме. Растёт.
– Программное обеспечение – сбоев не обнаружено.
– Признаков радиационного и механического воздействия не зафиксировано. Повреждений нет.
– Поступил запрос на синхронизацию.
– Запускайте. Юра, не спеши. Только не спеши.
– Процесс синхронизации завершён.
– Поступил запрос на калибровку.
– Давай.
– Процесс калибровки завершён. Погрешность составляет два-три миллиметра.
– Временное окно открывается через двадцать пять, двадцать четыре, двадцать три, двадцать две, двадцать одну…
Взгляды присутствующих невольно обратились в дальний конец лаборатории. Туда, где за стеной из плавленого кварца располагалось их детище – точная копия установки, находящейся сейчас за сотни тысяч километров от своей сестры. Тонкий вертикально расположенный стержень венчала сферическая камера приёмопередатчика величиной с небольшое яблоко, скрывая в своём чреве непосредственно объект телепортации – шарик из высоколегированной стали диаметром в десять миллиметров. Массивные, в два человеческих роста, меридианами опоясывающие камеру кольца-контуры придавали установке сходство не то с упрощённой моделью атома, не то с недостроенной сферой Дайсона.
– Понеслась душа в рай, – одними губами прошептал рыжий и широко и размашисто, точно благословляя, махнул рукой:
– Начать предпусковой отсчёт.
Низкий, глубокий на пределе слышимости гул заполнил помещение лаборатории. Рыжий даже не сразу уловил смысл прозвучавших слов, а уловив, еле сдержался, не позволяя себе перевести дух.
– Регистрирую уменьшение массы объекта в камере приёмопередатчика установки «Земля».
– Регистрирую постепенное увеличение массы в камере приёмопередатчика установки «Луна».
И вдруг тревожно:
– Наблюдаю резкий скачкообразный рост мощности установки "Луна". Частые нарушения сигнала, нестабильность электромагнитного и гравитационного полей.
Рыжий почувствовал, как сразу одеревенела спина. В два шага оказался рядом с говорившим. Потребовал, впиваясь взглядом в монитор:
– Причина?
– Синхронность точек приёма-передачи нестабильна. Чёрт. Точки рассинхронизированы.
– Можем заново запустить синхронизацию?
Синие-синие глаза глянули на него виновато и чуть испуганно:
– Но, Евгений Степанович, мы нарушим…
