© Алексей Брайдербик, 2018
ISBN 978-5-4485-2147-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
***
А рыбы и не думают о нас.
Они всего-то плавниками крошат водные толщи морских глубин.
А рыбам всё равно, кто смотрит на них из других стихий.
Им главное – чтобы вода их окружала.
Природа зашила их уста нитями молчания.
Ни звука, ни слова.
А разве можно что-то возразить на человеческое невежество?
Потребность в уединенности
Постоянная и осознанная потребность в уединенности – это своеобразная форма эгоизма, когда неспособность быть частью большинства побуждает искать спасения в себе и думать, и заботиться только о комфорте и гармонии со своими внутренними чудовищами.
Вот мое откровение: если от чьих-то берегов дует ветер угроз в нашу сторону, мы обязаны восстать огненной стеной. Разумеется, тут никто нас не осудит, а только посочувствуют и чем-нибудь помогут. Но если это наши берега дышат угрозой, то в таком случае я обязан дезертировать – в этом я вижу свой великий долг. Правды в наших действиях нет и быть по определению не может.
А как же осуждение со стороны других? Мне всё равно, я с ними связан так же, как вода с огнем. Я прекрасно проживу с грехом, которого нет, предательством, которого я никогда совершал, и моралью, неизвестной никому, кроме меня.
Схватить мир за горло и сказать ему:
– В моих силах умертвить тебя!
Истиной пробиться сквозь крепостные стены заблуждений. Примерить роли ученика и учителя – вот цель моей жизни. Но обстоятельства набрасывают аркан мне на шею. Уж тяжело сглотнуть, и не сделать вдоха. Моя ноша – груда камней несчастий и проблем. Под ней трещат и ломаются кости мои. Большее внутри большего, и меньшее внутри меньшего. А может, мне всего-то и надо – не дать миру шанса жить.
Патриотизм – это не просто видимость ощущения комфорта от того, что в других краях тебе рада новая обстановка, но счастье от мысли, что возвращение к истокам всегда зависит от того, как скоро тебе надоест себя обманывать.
И вот посетило меня видение, и оно было не из тех лет, которых я не помнил, и не из тех мгновений, которые мне не суждено пережить. Мое видение – взгляд со стороны.
Я превратился в дом, крышей я касался неба, своим фундаментом я зарылся в почву. Окнами я созерцал все стороны света и только вглубь себя я не мог заглянуть. А ведь внутри меня было так много интересного – лестничные пролеты и площадки, квартиры и комнаты. Меня населяли люди, и каждый из них мог бы нашептать много интересных и поучительных историй.
Я не безвольный и молчаливый материал, не сооружение, которое просто стоит на одном месте. Я – обитель для тех, кто любил и страдал, встречался и расставался. Я – цитадель для семей. Но не оберег от краха любви.
Я – дом и способен говорить с жильцами, но кто поймет мой язык, кто ответит на мои вопросы? А ведь все вещи ждут, когда с ними заведут беседу.
Днем по моему чреву струится полутьма, а ночью всё затапливает свет, но как днем, так и ночью лишь тишина не тревожит.
Я не смерть и не жизнь, а только существование.
Факт того, что я – дом.
Я расслабленно вздохнул. По повелению голоса левой рукой я раскрыл свою грудную клетку – правой я поддерживал добытые предметы – легкие не тронул, лишь раздвинул их в стороны, чтобы освободить пространство.
Сейчас, когда я обнажил перед опустелостью помещения свое нутро, я понял, что и меня населяла опустошенность. Она холодна и нема, она отчасти осязаема. Страшно ли это? Я поводил рукой внутри себя… Так необычно и непривычно. Я ведь прежде никогда не пытался познать опустение в себе, я даже не подозревал о размерах этой пустоты, а они немаленькие. Я – человек, мое наполнение – это органы, мышцы и скелет. Но это только будущий прах. Без них я ничто, с ними же я ничто не меньшее.
Я взял, скрипку со смычком и аккуратно поместил вертикально рядом с сердцем. Затем я положил за них холст с кистями и красками. Чернильницу с пером я поставил рядом со скрипкой – места для них вполне хватило. Лист бумаги с чертежом дома я сложил пополам и просунул под чернильницу.
Оставалось позаботиться о яйце. Столь хрупкая вещь требует очень бережного обращения. Всего одно неловкое движение или толчок – и скорлупа треснет. Яйцо я постарался пристроить под самым сердцем.
Я закрыл грудную клетку.
Я – строитель, руки даны мне, чтобы создавать детские площадки. Мои знания и опыт помогают воплотить инженерную мысль для всеобщего блага. Я строитель – художник и мастер своего дела. И, как любой художник, вкладываю в свои произведения душу.
Я бы хотел, чтобы создаваемые мной творения существовали вечно! С каким благоговением я любуюсь совершенством и великолепием результатов работы. Я бы мог им посвятить поэму или песню.
Я работаю в бригаде. Мы не просто люди, связанные общим делом и желанием что-либо построить, – мы братья, семья. Мы стоим горой друг за друга. Мы работаем слаженно, где-то на подсознательном уровне общаясь между собой. Я чувствую их, они чувствуют меня.
Наше виртуозное обращение со строительными материалами подобно искусной игре на музыкальных инструментах. Мы создаем из хаоса порядок – всего несколько вещей.
