– Соня, поторопись! – ворчит мама.
– Не подгоняй ее, – тормозит ее отец, и помогает мне выбраться из машины, что за нами прислала сестра. – Ей же за двоих стараться приходится.
– Эка невидаль, – отмахивается мама. – И я беременной была! Дважды, между прочим! И не жаловалась!
– Она и не жалуется, – шикает на нее папа. – А ты, помнится, обе беременности провалялась, задрав ножки к верху! А ее заставила за тридевять земель на свадьбу тащиться!
– Так сестра ведь! – всплескивает руками мама. – Да где ж это видано, чтобы к сестре родной на свадьбу не явиться?!
– Действительно, – хмыкаю я, переводя дыхание, и оправляя складки своей куртки-колокольчика, – где это видано?
Не могу сдержать язвительности, которую мама тут же вычисляет:
– София, ты мне вот это закругляйся! Сколько еще раз тебе сказать: была Галина на твоей свадьбе!
– Что-то я ее в ЗАГСе не встретила! Так уж торопилась? Да и потом как-то так вышло, что ее в принципе видела только ты, – не могу удержаться от сарказма.
– Была она! Хоть у отца спроси! В столовую приехала! Кто ж тебе виноват, что ты сама с торжества сбежала, и так с сестрой и не встретилась?! – отчитывает меня мама. – Тамада ей, видите ли, не понравилась! Глядите, какая переборчивая! Сама бы заработала на ту, что подороже, тогда бы и возмущалась! А-то и мы из-за этой позорной свадьбы до сих пор в долгах, как в шелках, и на Генку кредит повесила, что мальчишке пришлось в город ехать, чтобы денег заработать!
– Я вообще-то ни у вас, ни у Генки этой свадьбы не просила! – не выдерживаю.
– Еще и хамка! – мама поджимает губы, и прямо смотрит мне в глаза, где должно быть ожидает увидеть раскаяние. Но его нет. – Тфу, бесстыжая!
– Татьяна! – рявкает папа. – Мы как родители обязаны были позаботиться, чтобы у нашей дочери была достойная свадьба! Как не стыдно попрекать?!
– Вот-вот! У дочери! А их у нас две, если ты не забыл! – мама упирает руку в бок, принимая свою привычную враждебную стойку. – Так Галина ни копейки на свою свадьбу не попросила! А эта мало того что со свадьбы сбежала, чем нас поставила в неловкое положение, так еще и мужа своего…
– Таня! – одергивает маму папа, и бросает на меня сочувствующий взгляд.
– Тфу! – повторяет мама и направляется к огромному особняку, к которому нас доставило такси.
Я бы присвистнула, если бы умела. Вот это домина.
Мама, конечно, все уши прожужжала, что Галька себе выгодную партию урвала, мол, олигарх, красавчик, с двумя высшими образованиями. Но признаться, я думала, что она как обычно приукрашивает Галины заслуги.
Походу нет. Респект. От своей старшей сестры я меньшего и не ждала. Она у нас с детства – королева.
– Не обращай на нее внимания, – папа похлопывает меня по ладони, что лежит в сгибе его локтя. – Она, видать, за Галку переживает, вот и взбеленилась.
– Все хорошо, пап, – улыбаюсь ему, чтобы подбодрить. – Я только тебя боялась расстроить. А к маминому ворчанию давно привыкла. Она ведь вечно говорит, что я – катастрофа, разве я могу ее разочаровывать?
Смеюсь, подмигивая папе.
– Ты у меня такая девочка умненька, – поджимает губы. – И почему в деревне осталась? Надо было тебя силком в университет засунуть. Вот бы кто точно гордостью нашей семьи был. А не Галка, которая только задницей светить умеет!
– Так я еще стану! Ты меня со счетов-то не списывай, – бодро отзываюсь я. – И видишь, как удачно я на заочку пошла. Учись я на дневном, сейчас бы пришлось академ брать. А так и на ляльку времени будет достаточно, и учиться буду успевать. Еще бы работу найти нормальную…
Признаться, на дневной я не пошла именно из-за папы. И он, скорее всего об этом догадывается, хотя вслух я никогда ему об этом не скажу.
Пришлось бы переехать в город, в общаге жить, и кто бы за ним следил? Маме не до того, работает сутки-двое. Да и женщина она у нас взрывная, порой может забыться, как сейчас. А папе нервничать нельзя. Сердце у него больное. Поэтому я изо всех сил стараюсь его не огорчать. Плохо выходит, ведь я – девочка-катастрофа. Но даже когда случается что-то из ряда вон выходящее, я стараюсь никогда не показывать ему своих истинных эмоций. Лишь бы не нервничал. А то давление скаканёт и пиши пропало. Потому что скорая до нашей деревни едет ой как не быстро.
– Ты и так моя гордость, – папа чмокает меня в макушку. – Ладно, пойдем уже с Галкиным завидным женихом знакомиться. Не зря же нас твоя мать силком сюда приволокла.
Папа хочет взять сумку, которую мама от души нагрузила купоркой. Но я опережаю, и, подхватив тяжелую ношу, спешу к входной двери.
– Ну, куда ж ты… – папа едва поспевает за мной. – София, ну-ка поставь немедленно! Еще не хватало беременной таскать тяжести!
Хочет казаться строгим, да только одышка мешает. Сбавляю темп, но не позволяю ему меня догнать:
– Пап, ну чего со мной станется? – усмехаюсь. – Максимум рожу. А тебе еще не хватало в больницу загреметь и Галкину свадьбу пропустить.
– Да ну тебя, – отмахивается, и тяжело упирает руку в перила на крыльце. – Хоть высплюсь в больнице. А то мать твоя, хлебом не корми, в шесть утра подъем.
Как всегда отшучивается.
– Режим – это хорошо! – киваю я.
